Онлайн книга «Окаянные девяностые»
Харламов ничего этого не замечал, нахохлившись как сыч, он немигающим взглядом вперился перед собой. Его лицо напоминало застывшую маску, на нем жили только одни глаза, и в них полыхал неукротимый огонь мести. Вывело его из оцепенения появление Гасана. Тот поджидал на развилке с Каменск-Уральским трактом и занял место в колонне, дальше по ухабистой, поросшей бурьяном дороге, кавалькада машин проехала к заброшенному кирпичному заводу. На шум из пролома в стене печи для обжига кирпича показался Веретено и позвал: — Сюда! Сюда! — Давай туда! — приказал Харламов водителю. Тот объехал груду кирпича и остановился у пролома. Рядом приткнулся джип с Гасаном. Он и Харламов не спешили выходить из машин и ждали, когда охрана займет позиции. Она рассыпалась по площадке и перекрыла подход к ней. Снайперы забрались на крышу печи и взяли на прицел дорогу. Первым из машины вышел Харламов, к нему присоединился Гасан, кольцо охраны сомкнулось вокруг них, и они вошли внутрь печи. В ней царил полумрак, сквозь дыры в потолке сочился тусклый свет, фигуры Креста, Кувалды и его торпед угловатыми тенями суматошно метались по стенам. Над их головами, подобно гигантской летучей мыши болтался размытый человеческий силуэт. Металлическая труба, к которой за ноги был подвешен Рэмбо, жалобно поскрипывала под тяжестью его тела. Харламов набычился и, тяжело переваливаясь на непослушных ногах, подошел к нему, схватил за волосы и прошипел: — Ну чо скажешь, сука? Рэмбо судорожно дернулся, и с его разбитых губ сорвалось: — Игорь, я не при делах. — Ч-о?! Ах ты, падла! — взвился Харламов и с кулаками набросился на него. Остервенев, он наносил удар за ударом, тело Рэмбо, как боксерская груша, болталось из стороны в сторону. Он уже не кричал, а сипел. Гасан схватил Харламова в охапку и оттащил в сторону. Веретено подсунул под него колченогую табуретку. Гасан разжал руки, и Харламов без сил рухнул на нее. Его грудь ходила ходуном, из горла вырывались хрипы-стоны, отдышавшись, он приказал: — Колите эту падлу! Коли до самой жопы, пока не скажет, где Паша! Где те суки, шо его подставили! Крест кивнул двум «торпедам». Они отпустили веревку, тело Рэмбо шмякнулось о землю, и у него из носа хлынула кровь. — Подохнет же, шакал! Эй, плесните на него! — торопил Гасан. — Воды! Бегом! — рявкнул Крест. «Торпеды», схватив ведра, сбегали на улицу, зачерпнули воды из луж и вылили на Рэмбо. Судорога сотрясла его тело. Прошла минута, другая, и он очнулся. Крест склонился над ним и процедил: — А-а, очухался, падла, ну, теперь покурим. После глубокой затяжки он ткнул сигаретой в грудь Рэмбо. Тот зашелся в истошном крике. Зловонный запах опаленного тела и пота шибанул в нос. Харламов брезгливо поморщился и махнул рукой. Крест отступил в сторону. Веретено снова плеснул водой на Рэмбо, тот перестал дергаться, глаза вернулись в орбиты и приняли осмысленное выражение. — Ну чо, падла, базар будет? — прорычал Харламов. Рэмбо пытался что-то сказать, но вода и кровь заливали ему рот. Веретено смахнул их тряпкой. — П-пашу не я. Я к жене приехал, — прошамкал Рэмбо. — Ч-о?! Ах ты, паскуда, бабой прикрываешься! Колите его! Колите! — пришел в ярость Харламов. Крест кивнул Веретену. Тот достал нож, коротким ударом разрезал ремень, брюки, трусы, они лохмотьями свалились на пол. Кувалда перевернул Рэмбо на живот и, пнув по заду, с ухмылкой сказал: — А жопа-то ничо. — Га-га, — гоготнул Веретено и, подмигнув Кресту, спросил: — Так может первым запустим Кувалду, а потом поставим клизму? — Ч-о?! Я щас тебя тут на месте урою! Козел! — взвился Кувалда. — Заткнитесь! — прикрикнул Крест и потребовал: — Веретено, тащи клизму! Тот выбрался из печи и направился к машине. Вслед ему неслось: — Клизма! Ха-ха! И когда хохот стих, то в печи установилась такая тишина, что было слышно, как урчит желудок Рэмбо. Он косился то на Харламова, то на пролом в стене, но ничего не происходило. Ожидание новой пытки для Рэмбо становилось невыносимее, чем она сама. Он жалобно заскулил, повернул голову в сторону, откуда доносилось странное шипение, и наперекор всем законам физики, его тело, казалось, оторвалось от земли и зависло в воздухе. Веретено запустил паяльную лампу. Языки пламени жадно облизывали металлическую банку, в ней плавился и пузырился свинец. От ужаса у Рэмбо волосы встали дыбом. Он отыскал взглядом Харламова и взмолился: — Игорь, не надо! Не надо! Скажу все, шо знаю. Харламов махнул рукой. Веретено пригасил пламя. В печи вновь воцарилась тишина, и все замерли в ожидании имен и фамилий тех, кто заманил Павла в ловушку, но они так и не прозвучали. У Рэмбо началась рвота и, когда прекратилась, он с трудом просипел: — П-пашу развел Р-раздольнов. — У-у! — взвыл Харламов, сорвался с табуретки, схватил Рэмбо за волосы и как заведенный повторял: — Где Паша? Где Паша? Рэмбо мычал и ничего не мог сказать в ответ. Харламов плюнул ему в лицо и осел. Горе на глазах превращало его в развалину. Кожа дряблыми складками обвисла на скулах, глаза потускнели, а руки плетьми обвисли в рукавах ставшего просторным плаща. За Рэмбо взялся Крест. — Ну, колись дальше, падла, хто подставил Пашу? — Это Стрелец! Это он! — Хто такой? — Бывший кэгэбэшник, старлей, — выдавил Рэмбо, шершавый, словно наждак, язык с трудом ворочался во рту. — Фамилия? Имя? Погоняло? — Стрельцов. Вовка. — Чо делает у Раздольнова? — Его личная охрана. — Чо-то такого не знаю. — Недавно взяли, где-то с месяц. — Так это он подставил Пашу? — Он, он! Он и предложил Раздольнову, как Пашку взять на кукан. — Где эту падлу искать? — Он все время ошивается у Раздольнова. — А баба у него есть? — Не знаю. — А чо ты вообще знаешь? — Ну, ей Богу, не знаю, — божился Рэмбо. — Все, Крест, хорош с этой падлой базарить! Пора его кончать! — загомонили «бригадиры» и «торпеды». — Ша, братва! — вмешался Гасан и объявил: — У меня предъява к Рэмбо! — Ну, раз твоя предъява, то коли его сам, — предложил Крест и отошел в сторону. Гасан склонился над Рэмбо, тот задергался, и злорадно процедил: — Чо, падла, жопа загорелась? — О чем, ты, Гасан? — скулил Рэмбо. — О том, как ты с Раздольновым подставил Томаза в Салде! Как сдали бригаду Омара ментам! Как кинули меня на Двуреченском комбинате! |