Онлайн книга «Окаянные девяностые»
— Не! Не, Гасан! Это не мы, то Багин! — открещивался Рэмбо. — Брешешь! Твоя рожа там тоже рисовалась. — Клянусь, с Томазом у меня делов не было! Гасан махнул рукой, развернулся к выходу и на ходу бросил: — Крест, он твой! — Гасан! Игорь! Братва! Не надо! — взмолился Рэмбо. Крест потянулся к металлическому пруту. Харламов встрепенулся и остановил его. — Погоди! Бандиты остановились и ждали, что последует дальше. — Ну, чо вылупились? Валите отсюда! — рявкнул на них Харламов. Толпа повалила на улицу. Рэмбо перестал выть, тихо скулил и бросал умоляющие взгляды на Харламова. Тот подался к нему и спросил: — Жить хочешь? — Да, да, пожалей, — умолял Рэмбо. — Тогда заткнись и слушай! Сдашь Раздольнова с его шакалом — Стрельцом, будешь жить. Усек? — Да! Да! — твердил Рэмбо. — Стучать будешь Кресту. — Ага. — Первым сдашь эту гниду, Стрельца, усек? — Ага, сделаю все, шо ты скажешь! Все! Все! — обещал Рэмбо. Жизнь, минуту назад висевшая на волоске, возвращалась к нему. Избежав смерти и купив ее ценой предательства, он готов был сдавать всех и вся. Но страх перед Совой, имевшим звериное чутье на опасность, когтистыми лапами сжимал сердце Рэмбо, и он заскулил: — Игорь, и чо мне говорить Сове и Стрельцу? Они же не дураки, у меня на морде все написано! Меня же в раз расколят! — Не расколят, скажешь, шо была махаловка с моей братвой, — предложил Харламов. — Так какая махаловка? Баба моя все видела, и где гарантия, шо твои не раззвонят. — И чо ты предлагаешь? — Не знаю, не знаю. Прибьет меня Сова. Точно прибьет. — Перестань скулить! — рявкнул Харламов и обратился к Гасану и Кресту. — А вы чо скажете? — А чо тут базарить, остается один вариант, — ответил Крест. — Какой? — Рэмбо рвет когти и ломает комедию перед Совой. — Сначала ее надо разыграть перед нашей братвой, а то у некоторых языки как помело, — напомнил Гасан. — Дело говоришь! — согласился Харламов и распорядился: — Крест, ты усек, так шо крути комедию! — Усек, усек, — буркнул он и, развернувшись врезал Веретено. Тот отлетел в угол, а когда пришел в себя только и смог, что сказать: — Ты чо, Крест, с катушек слетел? — Не, комедию разыгрываю, — буркнул он и гаркнул на Рэмбо: — А ты чо разлегся? Вставай, шевели копытами! Прошло несколько часов после отъезда в город Гасана и Харламова, как Крест снова поднял на ноги «бригадиров» и «торпед». Произошло невероятное. Рэмбо, который, казалось, уже не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, оглушил Веретено и ухитрился сбежать от охраны. Его поиски на кирпичном заводе и в окрестностях велись до позднего вечера, но не дали результата. Рэмбо провалился, как сквозь землю. Сам он, отсидевшись в развалинах бывшей колхозной фермы, с наступлением темноты вышел к дороге, на попутной машине доехал до города, окольными путями пробрался к квартире школьного приятеля и ночь провел у него. Утром вызвал такси и поехал к офису «Урал-Грейта», прежде чем войти, осмотрелся. В глаза бросилась суета на стоянке, усиленная охрана на входе и на его душе стало совсем тоскливо, но отступать было некуда. Выдохнув, Рэмбо направился к подъезду. Его появление привело охрану в изумление. — Ну, чо вылупились, давно не видели? — набросился он на нее. — Та, нет… Так тебя вроде… — у начальника смены охраны не нашлось больше слов. — Вроде, в огороде. Сова, Стрелец на месте? — Ага… Гады, чо они с тобой сделали, живого места нет! — пришел в себя начальник охраны и бросился на помощь Рэмбо. Тот отказался и, волоча за собой правую ногу, ввалился в холл. Его вид привел в шок клиентов, они шарахнулись в стороны. Он не замечал ни их, ни сотрудников и думал только об одном: «Только бы поверил Сова! Только бы поверил!» Новость о появлении Рэмбо бежала впереди него. Не успел он подняться на этаж, где располагалась служба безопасности, как ему навстречу выскочили Сова и Стрельцов. — Рэмбо?! Живой?! Живой! — искренне радовались они его возвращению. — А вы чо, меня уже похоронили? А еще кореша называется, — ворчал он. — Не говори глупости! Главное, ты живой! Живой! — наперебой повторяли Сова и Стрельцов, поддерживая его под руки, провели в кабинет. Их первая реакция — искренняя радость добавила уверенности Рэмбо. Он проковылял к креслу, открыл бутылку с минеральной водой, жадными глотками выпил до дна, в изнеможении откинулся на спинку, прикрыл глаза и настороженным взглядом постреливал из-под ресниц на Сову и Стрельцова. Они шуршали бумагами, хлопали дверцей холодильника и накрывали на стол. У Рэмбо отлегло от сердца и, продолжая играть роль несчастной жертвы, он постанывал при каждом неловком движении. — Потерпи, потерпи, примешь наркоз, и полегчает, — приговаривал Сова и, разлив водку по стаканам, посочувствовал: — Да, досталось тебе, но главное, что живой. — Кости целы, а мясо нарастет, — присоединился к нему Стрельцов. — За здоровье! — произнес тост Сова. Рэмбо присоединился к нему, но, опасаясь потерять голову, не стал пить до дна и потянулся к закуске. — Ты чо?! — удивился Сова. — Не могу, внутри все отбили! — Пройдет, Палыч подкатит лучших врачей, они быстро поставят на ноги, — пообещал Сова и поинтересовался: — Можешь говорить? — Попробую, — с трудом ворочая языком, ответил Рэмбо. — Тогда рассказывай, чо и как было, а то твоя баба с перепугу забыла, как ее звать. Рэмбо, закусив, поморщился, заныли разбитые зубы, и начал рассказ. Красок он не жалел, описывая, как отбивался от Креста и Веретено, как терпел пытки, как обманул их, прикинувшись, что потерял сознание, а потом сбежал через канализацию. Финалом рассказа стал обморок, умело разыгранный им перед Совой и Стрельцовым. Они вызвали скорую помощь. Сопровождать Рэмбо в больницу вызвался Стрельцов. Проводив их, Сова поднялся в кабинет к Раздольнову. Тот разговаривал сразу по нескольким телефонам, кивнул на кресло и продолжил переговоры. Сова занял место за столом заседаний и, поигрывая брелком, мысленно возвратился к разговору с Рэмбо. Здесь, в кабинете Раздольнова, когда эмоции остыли, история его чудесного спасения вызывала все больше вопросов. Ответы на них Сова не находил, более того, у него закрадывались серьезные сомнения в ее подлинности. Опытный, битый жизнью и побывавший во множестве переделок, он хорошо знал мертвую хватку Харламовых и их цепного пса — Креста, у того мог заговорить даже мертвый. Мысль о том, что Рэмбо сломался под пытками и стал стукачом Харламова, леденящим холодком обдала спину Совы. В памяти снова возникли и лицо Рэмбо с бегающими глазами и голос, в котором прорывались фальшивые нотки. Все это вместе взятое усиливало подозрения, Сова ерзал в кресле и с нетерпением ждал, когда же Раздольнов закончит переговоры. |