Книга Раз ошибка, два ошибка… Дело о деревянной рыбе, страница 21 – Сильвия Макникол

– Нет, я буду дома около семи.

Я тяжело вздыхаю, а затем меняю тему разговора.

– Помнишь, как ты сказала, что мистер Руперт изменился после смерти жены? Что ты имела в виду? Он опасен?

– Ох, я не знаю. Он очень зол на весь белый свет. Стивен, пожалуйста, не переживай из-за него. – Она делает паузу, а затем меняет тему разговора. – Ты не поверишь, что случилось с нами в самолёте.

– Ты не шмыгаешь носом, поэтому я предположу, что это не собака и не кошка. – Из-за аллергии у мамы часто бывает насморк и слезятся глаза.

– Нет, не кошка и даже не собака. С нами летела… индейка!

– Ты имеешь в виду, что у вас была индейка на ужин или живая индейка, которая летела в грузовом отсеке?

– Ни то ни другое. Она летела вместе с пассажирами. Ты же знаешь правило служебных животных, которым разрешено летать вместе с пассажирами?

– Да, но разве индейка на что-то способна? Разве она может помочь незрячему?

Мама смеётся в трубку.

– Или эта индейка может что-то расслышать? – Мы оба смеёмся.

– Она – терапевт, – наконец отвечает мама.

– Что?

– У пассажира была справка от психиатра, в которой написано, что индейка успокаивает его. Это его индейка-компаньон. Поэтому нам пришлось взять её на борт, причём без дополнительной оплаты.

– Индейка-компаньон. Может, мне тоже нужна такая.

– Ох, Стивен. Я скоро вернусь, очень соскучилась. – Я слышу, как она улыбается через расстояния. – Слушай, мне пора на посадку. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, мам.

– Пока.

Я вешаю трубку. Мы с папой встречаемся глазами.

– Ей надо было идти.

Он кивает.

– Я хочу сказать, что верю вам на слово. Но я не хочу, чтобы вы бегали по району за каким-то сумасшедшим с оружием.

Он что-то знает. Точно знает. Или слышал, о чём мы говорили.

– Никаких погонь, – обещает с улыбкой Рене, перемазанная шоколадом.

– Никаких погонь, – соглашаюсь я, скрестив что-то крошечное там, где, как мне кажется, у меня сердце. Там, где сердце в эту секунду делает небольшое сальто назад, потому что мы делаем седьмую ошибку за сегодня – очень опасную ошибку. Мы собираемся пригласить сумасшедшего с оружием в галерею.

День второй. Ошибка восьмая

Перекусив, Рене садится напротив папы в гостиной и берёт в руки спицы.

– Наверное, я схожу переодеться, – говорю я и ухожу наверх в свою комнату. Я обнюхиваю свою футболку с логотипом «Королевского выгула собак». Кажется, она достаточно свежая. Я ношу её всего пару часов в день. На верхнем кармане штанов-карго я вижу пятно – кетчуп, наверное. Оттерев его тряпкой, я переодеваюсь в свою форму. В ней я чувствую себя профессионалом.

Когда я спускаюсь вниз, папа показывает Рене, как чередовать цвета на её шарфе. Он уже с фут в длину.

– Если ты и дальше будешь выгуливать собак со Стивеном, нам надо будет купить форму и тебе, – говорит папа.

– Серьёзно? – визжит Рене. – Это же моя мечта!

Конечно, мечта.

Похоже, Рене очень нравится папе: форма стоит денег, а он настоящий скряга. Если она станет официальным сотрудником, мне придётся делиться доходами.

С улыбкой от уха до уха она продолжает вязать: быстро и ловко.

– Мне так нравится этот красный цвет. – Она вяжет красиво и ровно, в отличие от меня, потому что у меня получается что-то жёваное. Мисс Совершенство. Мне никогда не стать таким, как она.

Я достаю наши куртки из шкафа и бросаю Рене ту, что носит она.

– Пошли!

– Увидимся позже, – говорит она папе.

– Пока, – бросаю я. Мы уходим к Беннетам. Я очень жалею, что пригласил Рене на очередную ночёвку. Мне её совсем не жаль. Я зол и не могу удержать злость в себе: она выливается в словах.

– Если твоего брата признают виновным, ты захочешь к нам переехать?

У неё отвисает челюсть. Глаза увеличиваются до размеров луны.

– Он. Не. Виновен.

В это самое мгновение я осознаю кое-что очень важное. Несмотря на все её слова, она не очень-то уверена. Просто продолжает надеяться.

– Хорошо, – мягко говорю я. – Так как ты заставишь всех подозреваемых прийти в галерею?

– Мы пригласим их, пока гуляем с собаками.

– Всех? Они же могут просто не прийти, – говорю я.

– Конечно, придут, если я скажу, что собираюсь назвать имя преступника.

– Если ты это сделаешь, Стар напишет заявление в службу по контролю животных.

– Она уже собирается на открытие выставки с Аттилой. Ей мы говорить не станем.

– Я думал, она его бывшая.

Рене кривит рот.

– Она любит поманить его пальчиком. Держит как рыбу на крючке.

Мы подходим к дому Беннетов. Это самая приятная часть дня. Понг тихо ждёт у окна, упираясь в него лапами и не сводя с нас своих чёрных глаз и виляя хвостом. Пинг уже прыгает на месте, отчаянно приветствуя нас лаем.

Затем, когда мы заходим в дом, нас вылизывают и обмахивают хвостами. Угомонить их, чтобы надеть поводки, – та ещё задачка.

Понг тянет меня за дверь, Пинг толкается, чтобы вырваться на улицу первым.

– А мистера Руперта обязательно приглашать?

– Нет. Если мы застанем миссис Кляйн в школе, мы пригласим её и предложим привести его с собой. – Рене позволяет Пингу вести, поэтому он идёт впереди, горделиво выпрямив спину.

– Отлично! Давай для начала свернём сюда.

Понг задирает лапу на гидрант, что напоминает мне о баках для мусора и картине, которую оставили на куче мусора у дома миссис Ирвин. – Давай пригласим хозяйку йорков?

– Ты прав. Она вела себя очень подозрительно. Уверена, что собаки подобрали ту рыбу около её дома.

Мы подходим к дому миссис Ирвин. Дружная упряжка тоже тянет нас к нему, потому что за воротами тявкают йорки. Хорошо, что они на заднем дворе. Это значит, что у Пинга и Понга нет шансов устроить склоку.

– Только посмотри на это! – вдруг говорит Рене.

Я не понимаю, о чём речь, поэтому она пихает меня локтем и показывает пальцем.

Даже собаки замирают на мгновение и смотрят на парковку, выжидательно размахивая хвостами.

Сначала мне в глаза бросается ярко-зелёный кадиллак с наклейкой на бампере, которая гласит: «Поддержите наши войска». Затем я вижу нашу уборщицу, миссис Кляйн, которая идёт к машине под ручку с мистером Рупертом. Сегодня она кажется выше, а её рыжие волосы – пышнее. Она что, на каблуках? Точно, на ней шикарные высокие сапоги. Она ещё и помадой накрасилась.