Действительно ли мы хотим отдать в частные руки ключи от собственного публичного пространства, где можно высказаться? Даже если хотим, то неужели мы хотим этого окончательно и бесповоротно? Кто знает, кто возглавит Facebook, когда не станет его основателя? Действительно ли миллиарды пользователей располагают возможностью координировать возвращение подобного сервиса на круги своя в знак протеста? Если нет, какова движущая сила? Выберем ли мы новое руководство под другим названием, но при этом оно будет в меньшей степени представлять наши интересы?
Невидимая рука на мультисенсорном экране
Стоит рассмотреть более вдумчиво еще один вопрос. Попытки компаний противостоять мусорному постингу подразумевают в том числе интересное противостояние нового порядка алгоритмов и старого порядка финансовых стимулов.
У нового и старого много общего. Самые ярые сторонники того и другого воспринимают их не просто как технологии, а как живых существ со сверхчеловеческими способностями. В случае финансовых поощрений их подъем пришелся на восемнадцатый век, когда Адам Смит официально заговорил о «невидимой руке». В случае с алгоритмами нечто похожее произошло в конце 1950-х годов, когда появился термин «искусственный интеллект».
Засилье мусорного постинга и другие проявления деградации происходят с подачи невидимой руки, а вот в качестве средства противодействия ему пророчат искусственный интеллект. Так что мы станем свидетелями профессионального раунда борьбы между старым надуманным божеством и новым.
Для начала давайте изучим, как старый полубог, обладающий невидимой рукой, влияет на поведение в онлайн-мире.
Бизнес-модель, на которой основаны такие компании, как Google, Facebook и Twitter, называется рекламирующей, но на самом деле сильно от нее отличается. Эта модель полагается не столько на убеждение, сколько на манипуляции с человеческим вниманием на микроуровне.
Такие компании пытаются взять на себя роль фильтра между человеком и миром. Эта деятельность может выглядеть как рекламная, но на самом деле таковой не является. Это единственная модель, которая останется после того, как все потеряет ценность.
В отличие от рекламирующей модели, нынешняя бизнес-модель социальных сетей и поисковых сервисов основана главным образом не на внушении того, какая убедительная информация наиболее доступна; она полагается на внушении вариантов действий, которые больше всего предоставляются, например какие посты читать и по каким ссылкам переходить.
Причина того, почему она настолько хорошо работает, кроется в «цене выбора». Компании, занимающиеся разработкой технологий, получают свой доход, манипулируя вашим восприятием бесконечности. Например, на то, чтобы прочесть и понять соглашение, которое вы вызываете щелчком мыши при регистрации в системе сервиса, уйдет бесконечное количество времени, так что вы просто щелкаете мышью на согласие, не прочитав его.
Подобным же образом вы не можете просмотреть миллионы результатов поиска, так что вы принимаете тот факт, что алгоритмы искусственного интеллекта – единственный вариант, который может упорядочить этот бесконечный поток. Цена выбора или даже цена выбора в нашем восприятии становится бесконечной, когда бесконечным кажется сам выбор. Поэтому так называемые рекламодатели платят такие суммы компаниям вроде Facebook или Google. Они спасают вас от бесконечных расходов, но это означает, что вы отчасти позволяете им принимать за вас решения. По большей части это касается не убеждения, а более прямого внушения нужной линии поведения.
Та же самая схема применяется и к новостям.
Сейчас значительная часть населения получает новости из лент в социальных сетях. Можно даже завести множество аккаунтов, каждый для отдельной личности, и лента каждого будет настроена в соответствии с его предпочтениями. Но ни у кого нет времени, и этим вы нарушите политику, с которой вы согласились. Так что вы должны доверять умному алгоритму, фильтрующему бесконечный океан источников новостей, чтобы предоставить каждому пользователю самые достоверные и лучшие новости.
Но новая экономика – это процесс поглощения журналистских расследований. Компании, ведущие разработки в сфере компьютерных технологий, прибрали к рукам большую часть средств, которые получали газеты за рекламу и подписки. Таким образом, по сравнению с довоенным временем осталось очень мало оригинальных, первичных источников новостей с высоким уровнем интеграции. Журналистских расследований на местном уровне почти не осталось. Настоящие расследования проводят лишь некоторые блогеры, но в большинстве своем они могут лишь оставлять комментарии.
Стив Бэннон заявил, что «если бы не существовало „New York Times“, то объектами экспериментов стали бы „CNN“ и „MSNBC“. На „New York Times“ держались „Huffington Post“ и прочие… Они послужили началом»
[167]. Он не мог сказать такого до развития новой экономики. Пресса, занимающаяся расследованиями, которая резко отличается от комментаторов, была многочисленной и разнообразной.
Но люди лишились преимущества, попавшись на крючок иллюзии по типу Netflix
[168], и верят в то, что их главная проблема – это слишком многочисленные источники новостей, которые никак не рассортировать.
Если осталось мало журналистских расследований, откуда же тогда поступают все эти новости, их очевидный неиссякаемый поток? Его приносит нам невидимая рука, то есть старомодные финансовые поощрения.
Мир вирусных постов, твитов и мемов с самого начала оторван от реальности. Они прилипчивы, как популярные мелодии. Никто не будет проверять популярную мелодию на наличие фактических ошибок. Но дело не в этом. Дело в том, что устройства, на которые доставляется материал, отслеживают тех, кто его в данный момент читает или смотрит, и значение имеет только это, а не то, что показывают на экране. Мусорный постинг больше связан с реальностью, чем любая форма коммуникации до него, но передача реальности происходит от читателя к серверу, а не от сервера к читателю.
Контент, заставляющий читателя выпучить глаза, часто привлекателен, даже если привлекательность в нем не главное, так что ситуация сбивает с толку. Мы должны понять изменения в поведении пользователя, равно как и продукта и материала, из которого продукт получается.
Очевидный контент онлайн-мира – милые котики, сообщения о рождении детей, недостоверные новости – не продукт. Все это часть сырья. И я ни в коем случае не говорю, что это плохо. Любите кошек, пусть вам нравится, как знакомятся люди с общими интересами. В сырье входит множество замечательных вещей.
