Петля Скайуокера
Увы, на собеседовании я говорил не с Элви, а с еще одним молодым и холеным человеком в костюме. По нему было видно, что он хотел бы работать в студии, где снимают гламурное кино, а не в какой-то непонятной заштатной дыре с компьютерными эффектами.
– Мы хотим, чтобы «Звездные войны» наконец вышли, так что ты направляешь движения Люка Скайуокера. У тебя получится заставить его крутить световым мечом с помощью джойстика. Как думаешь, а получится у тебя сделать световой меч светящимся на этих восьмибитных компьютерах?
– Ох, не думаю, что эта работа по мне.
– Чего?.. Да как ты можешь такое говорить? Это самая крутая вещь, которую когда-либо снимали.
– Не хотел никого обидеть. Для правильного человека это будет отличная работа, но я просто не большой поклонник «Звездных войн».
– Ни хрена же себе! И зачем тогда пришел?
– Ну, просто не знал, что это будет за работа.
– Как ты можешь ненавидеть «Звездные войны»? Все же их обожают!
– Бог ты мой… да не ненавижу я их… Могу объяснить, если хотите.
– Ну валяй, так уж и быть, послушаю.
– Ну слушайте. Несколько лет назад, еще в детстве, я аккомпанировал Роберту Блаю, когда он читал стихи у нас в Нью-Мексико.
– Это еще кто такой?
– Поэт. Ну, знаете… Он читал переводы Руми – древнего суфийского поэта. – У меня определенно не выходило донести свою мысль. – Это такое мистическое направление в исламе, похожее на хиппи, восходит прямо к истокам, как-то так… Нас пригласили вместе с Джозефом Кэмпбеллом, который должен был выступать.
– Ну да, мы все про него знаем. Джордж использовал его книгу «Герой с тысячью лиц» в качестве основы для «Звездных войн». – Как будто этот мужик был с Лукасом на «ты». – Стоп, ты что, знаком с Кэмпбеллом?
– Да не то чтобы прямо знаком, так, выступали вместе в одном санатории у горячих источников.
– Я тебе не верю.
– Ну да. Ну так вот, Кэмпбелл правда классный, и у него есть теория, которая мне не слишком нравится, что все истории, рассказанные человечеством, – это варианты одной и той же рассказанной всем истории. Похоже на то, что имеет в виду Ноам Хомский, когда говорит, что у языка есть ядро.
– Не знаю этого Хомского, но да, черт возьми, если тебе удастся воспроизвести чистую версию этой истории, ты озолотишься. У нас получилось, и мы продолжаем это делать. Какие у тебя проблемы? Деньги не любишь?
– Это слишком ограниченно. Дело не в деньгах. Я имею в виду саму идею насчет историй. Что, если мы не вполне понимаем истории других культур? И кто мы такие, чтобы утверждать, что мы рассказываем ту же историю, что и они? И если есть лишь одна история, как можно надеяться на то, что в будущем истории станут лучше? Если мы считаем, что есть только одна история, не загоняем ли мы себя в небольшую петлю, как в дрянной и примитивной компьютерной программе. Элви, который здесь работает, доказал, что могут быть и расширенные программы…
– Да что за херню ты несешь? «Звездные войны» отнесены в далекое будущее, а не в прошлое, и это круто! Роботы, звездолеты, преодолевшие скорость света, это будет классное будущее!
– Но люди там те же самые. Они застряли в жалких дурацких играх во власть. Они жестокие и эгоистичные. Даже хорошие парни – мужланы, замкнутые в своем узком кругу. Кому нужны очередные королевские семьи? Америка всегда старалась от них избавиться.
– О боже, эти хиппи-идеалисты всегда городят такую чушь.
– Не говорите, что я не такой! Но… э-э-э… фантастика может быть и о том, как совершенствуются люди, а не только их техника. Я о том, что в «Космической одиссее 2001 года» есть ощущение выхода за пределы, чувство, что мы можем преодолеть свои ничтожные конфликты. Ну хорошо, может, это не слишком удачный пример – слишком абстрактный и лишенный морали. Как насчет «Звездного пути»? У Джина Родденберри была идея о том, что люди станут добрее, а машины – лучше. Это куда интереснее. Я думаю, в истории человечества это уже произошло.
– Звездный, мать его, путь?
– Думаю, мне пора. Вы передадите от меня привет Элви?
– Даже не думай.
Чтобы не превратиться в бихевиориста, нужно стать до ужаса странным
В общем, мир Лукаса был не для меня. Но какое же замечательное чувство испытываешь, когда можешь отказаться от подобной возможности. Я мог выбирать из сотен вакансий.
Это была эпоха восьмибитных компьютеров. Я написал код для нескольких игр разным компаниям, и мне заплатили сумасшедшие деньги. Долг за обучение в колледже, откуда меня отчислили, исчез, как одуванчик на ветру.
Особое удовольствие мне приносило придумывать звуковые эффекты и музыку. В то время программисты могли заниматься чем угодно, от музыки и других искусств до написания инструкций.
Оказалось, я не единственный новичок в Кремниевой долине, кто так думал. Я начал встречать других хакеров, считавших себя художниками и учеными, и некоторые из них в конце концов помогли мне основать первую компанию, занимавшуюся выпуском продуктов виртуальной реальности.
Я встретил Стива Брайсона, хиппи, физика и музыканта, который одевался почти как Робин Гуд, когда мы оба писали восьмибитные игры в низеньком, ничем не примечательном офисном здании в Саннивейле. Это было самое обычное блочное строение, с символической оградой вокруг автостоянки, где престижные автомобили были припаркованы у главного входа, а мой «Дарт» – у задней двери.
В этом стерильном здании собирались замечательные необычные люди. Когда я вспоминаю те времена, больше всего меня удивляет то, сколько отличных программистов были еще и классными музыкантами. Помню, как мы заходили в музыкальные магазины и каждый из них мог отлично сыграть на фортепиано не только классическую музыку, но и джаз, и у каждого был собственный изящный стиль. Стив Брайсон, Дэвид Левитт, Билл Алесси, Горди Котик.
К 1981 году я стал соавтором первой в моей жизни коммерческой видеоигры. Я вместе с экспертом по игрушкам и играм по имени Берни ДеКовен работал над продуктом, который мы назвали Alien Garden. Он получился весьма успешным. Затем я впервые придумал собственную игру.
Игра называлась Moondust и вошла в первую десятку игр для домашних компьютеров, когда она наконец появилась в 1983 году. (В то время разработка шла медленнее, чем сейчас, так что оптимизация длилась долго. До выхода программы могли пройти годы.)
Девятнадцатое определение VR: инструментарий для исследования интеллекта двигательной коры головного мозга.
Moondust продавалась в коробках! Надо было идти в большой магазин, торговавший в основном виниловыми пластинками, в отдел с картриджами видеоигр. Я бесконечно гордился тем, что Moondust продается и демонстрируется в напольной экспозиции, а на стене висят ее рекламные постеры.
