Проект Дэвида, за который он собирался получить докторскую степень в Массачусетском технологическом институте, был связан с языками визуального программирования! В конце концов он присоединился к нашей банде в Калифорнии.
Его родители были сторонниками радикального движения борцов за права человека. Добавив ритма к истории, скажу, что Дэвид недавно баллотировался в Сенат в качестве кандидата левых от Области залива.
Это хороший момент, чтобы поднять вопрос, который я не обсуждаю, но который часто возникает: волосы. Вид моих волос не более чем проявление наследственности. Я не пытаюсь «сойти за черного» и не вдохновляюсь священными изображениями Индии или Ямайки. Мои волосы просто сильно пушатся от природы.
Бесконечные попытки уложить их как следует отравили мне жизнь, так что я сдался и заплел дреды. Вот и вся история. Только на обложке книги начала 1980-х годов «Programmers at Work» есть мое фото без дредов. Это единственное свидетельство того недолгого периода, когда я сознательно тратил долгие часы на то, чтобы просто не выглядеть странно.
Но сейчас дреды отросли настолько, что стали мешать, и их можно было бы срезать. Но я даже не рассматриваю этот вопрос. Не люблю беспокоиться о волосах
[65].
В те годы белые почти не носили дреды, так что мой вид считался экзотикой. Сейчас это штамп, причем далеко не лестный. Ничем не могу помочь.
Ни в Кремниевой долине, ни в Массачусетском технологическом институте никому не было дела до моих волос, но в Массачусетском технологическом институте мне было проще, чем в Кремниевой долине. Он напоминал Калтех, но в этот раз мне нужна была совершенно дурацкая вещь – легальность.
Алан Кэй ушел из Xerox PARC и возглавил новую лабораторию при поддержке Atari. Он предложил мне должность сотрудника на лето, вакансия как раз подходила выпускнику. Я снова был при деле! Мне удалось снова выбраться наверх.
Лаборатория Atari была пристройкой к корпусу Массачусетского технологического института на Кендалл-сквер и одной из предшественниц знаменитой институтской Медиалаборатории, которую открыли через несколько лет.
Так я познакомился с Марвином Мински, который стал моим самым любимым и самым великодушным наставником.
Двадцать восьмое определение VR: цифровая среда, ведущая самую ожесточенную борьбу со временем.
В предыдущих книгах я немного рассказывал о том, что произошло, когда я жил в Кембридже, например о том, как заблудился в доме Марвина, где царил полный беспорядок, и как поспорил с Ричардом Столлманом о том, что грядет новая эра свободного программного обеспечения. Не стану повторять эти истории здесь, но хочу, чтобы вы прочли то, что я написал о Марвине в день его смерти в 2016 году (это был поминальный текст для сайта Джона Брокмана edge.org):
В последний раз я видел Марвина всего несколько месяцев назад, и дверь его прекрасного дома была открыта, так что студенты могли заходить без предупреждения. Одна студентка-младшекурсница Массачусетского технологического института летом подрабатывала в цирке, а со сводчатого потолка дома Марвина свисала трапеция. Девушка скользнула вверх, как кошка, и раскачивалась над нами, пока мы спорили об искусственном интеллекте. Точно как сорок лет назад.
Когда устанавливали эту трапецию, я был юным протеже. Почему ее там подвесили? Не помню, но это было тогда же, когда в его доме появилась туба. Теперь она лежала под фортепиано; правда, ее не было видно за книгами, деталями от телескопа и прочими замечательными вещами.
Когда я ехал к дому Марвина, мне позвонил наш общий друг. – Не спорь с ним, он очень болен.
Я ушам своим не мог поверить.
– Но Марвину нет равных в споре.
Я оказался прав. Марвин сказал: «Замечательно, что ты критикуешь искусственный интеллект. Если ты ошибаешься, то поможешь усовершенствовать его. Все равно работы над ним предстоит еще куча. Если же ты в целом прав, то ты просто прав. Здорово же!»
Марвин почти наполовину сформировал наше современное самовосприятие. Его представление об искусственном интеллекте уничтожило миллион чужих представлений. Марвин рассказывал о будущем машин то, что люди боялись услышать. Но это не важно.
Важно то, что мысли Марвина о людях и наших эмоциях более или менее заменили собой мифологию Фрейда. Например, мультфильм «Головоломка» студии Pixar перекликается с лекциями Марвина, которые он вел несколько десятков лет назад, и даже внешне на них похож. (Он часто просил нас представить себе, как наш мозг помечает разными цветами воспоминания о разных событиях, чтобы мы смогли отреагировать на них теми или иными эмоциями.)
