В первых шлемах EyePhone, выпущенных VPL, использовалась толстая линза-стереоувеличитель
[82] (от топовой компании по производству оптики LEEP). Человеческая шея могла ее удержать, но весила она и в самом деле прилично. Fakespace, другая компания – первопроходец виртуальной реальности, использовала ту же оптику, но их дисплей удерживался с помощью небольшого крана.
В 1980-е годы можно было обойти все летние кафе Пало-Альто на Юниверсити-авеню и точно сказать, кто недавно пользовался демоверсией от VPL. От давления очков на лице оставались характерные красные отметины. Мы называли их меткой племени.
В конце 1980-х годов VPL переключилась на более легкую по весу оптику Fresnel, чьи увеличители состояли из концентрических выпуклых круглых линз. Эти модели создавал в основном Майкл Тейтел, один из первых сотрудников Veeple.
Нам удалось добиться разрешения и сектора обзора, которые не уступали по уровню современным, хоть нам и приходилось платить по пятьдесят тысяч долларов за пару, а такая цена никак не приспособлена к инфляции. Долгие годы я скучал по этим облегченным очкам, но совсем недавно предприниматели новой волны виртуальной реальности вновь открыли для себя радости легкой оптики.
Эта штука у тебя на голове
Худшее в классических больших очках виртуальной реальности – это одновременно и лучшее их свойство. Шлем виртуальной реальности – самый немодный аксессуар. Но мне это нравится.
Очевидная неуклюжесть шлема создает пугающий образ. Нельзя притвориться, что ты не в виртуальной реальности, зная, что со стороны выглядишь как психоделический хоккеист с иллюстрации к какой-нибудь бульварной фантастике 1950-х годов о спорте на Марсе. Такой и должна быть виртуальная реальность.
Стремление сделать оборудование виртуальной реальности невидимым всегда казалось мне неправильным. Рассмотрим грубое вмешательство Google в производство проекционных дисплеев. Чем сильнее дизайнеры очков Google Glass старались сделать их незаметными – небольшим стильным аксессуаром на лице, – тем сильнее они выделялись. Выпирали, как прыщ.
Вопрос о том, на чем будет сделан акцент дизайна той или иной вещи, – это всегда переговоры о том, кому достанется власть. В Google Glass и похожих устройствах чувствуется надменность; те, кто их носит, получают скрытую суперспособность рентгеновского зрения, от которого ничто не скроется. Но для человека без очков, находящегося рядом, это устройство может восприниматься как средство слежения, а лицо его обладателя превращается в оруэлловскую маску демона.
Однако – и это ключевая проблема – и человек в очках, и человек без них занимают подчиненную позицию. С точки зрения информационного превосходства ими обоими управляет тот, кто управляет облачным компьютером, наблюдающим издалека за положением дел. Над тем, кто обладает преимуществом, всегда стоит кто-то еще.
Тридцать третье определение VR: новейшая медиатехнология, которая всегда опережает свое время.
Так что стремление обладать магическими способностями супергероя приводит к зависимости. Маленький оптический прибор, висящий у глаза, уменьшает лицо.
Как всегда, я попал в конфликтную ситуацию, поскольку с некоторыми из тех, кто работал над продвижением проекта Google Glass, мы дружим с давних пор
[83]. Более того, я тоже экспериментировал с вариантами дизайна, напоминающими Google Glass, и если бы хоть один из них был успешным, то у меня появилась бы рациональная причина для того, чтобы они мне нравились. Оценить мою объективность можешь лишь ты, читатель.
В любом случае вот честный и справедливый принцип: для дизайна информационных устройств лучше всего прямолинейность. Отношения между выше- и нижестоящими неизбежны, но заявить о них напрямую более этично.
Если на вас направлена камера, ее должно быть видно. Если мир, по которому вы путешествуете, не реален, это должно быть очевидно. Человеческий разум обладает способностью увлекаться фантазией, так что если иллюзия не вполне идеальна, нас это не слишком смутит. В то же время, поскольку фантазия так легко нас затягивает, неплохо бы обозначить границы иллюзии.
У фокусника есть сцена, которая отличается от всего остального мира. Если бы не было сцены или хотя бы объявления о фокусе, то фокусники были бы шарлатанами.
Возможно, все дело в том, насколько тому или иному человеку нравится физическая реальность. Я обожаю естественный мир и люблю быть живым. Виртуальная реальность – часть замечательной Вселенной; не путь побега из нее и не фантазия о том, как сделать ее лучше.
Виртуальную реальность я тоже очень сильно люблю, и из-за этого я еще меньше заинтересован в том, чтобы сделать ее незаметной и неотличимой от окружающей среды. Я люблю классическую музыку, но огорчаюсь, когда встречаю человека, который слушает классику, «чтобы расслабиться». Она намного больше, чем просто фон, только дайте ей шанс. Меньшее часто оказывается большим, потому что внимание не безгранично.
Когда нужно отказаться
Скоро появится еще одна этическая вилка, которую придется учитывать, создавая шлемы виртуальной реальности: два способа воплощения смешанной (дополненной) реальности. Можно использовать оптику и совмещать реальный мир с виртуальным, что мы делаем в случае с HoloLens.
Изображения реального мира, которые вы видите в очках, составляются из тех же фотонов, которые вы бы увидели в реальном мире, если бы на вас не было шлема.
Но существует еще один способ добиться того же эффекта, иногда его называют «сквозной проход видео». В этом случае камеры, обращенные к миру, подают потоковое изображение на традиционный или классический шлем виртуальной реальности. Источником всего, что вы увидите, будет дисплей шлема, но это изображение не будет отображением реального мира. Шлемы со сквозным проходом видео не похожи на очки ночного зрения.
Сквозной проход видео открывает ряд возможностей. Например, можно видоизменить собственные руки и остальное тело. Можно превратиться в велоцираптора.
Мир тоже можно изменить. Ран Гэл из Microsoft Research создал фильтр для подобных шлемов, в которых все, что вы видите, может мгновенно перестраиваться, сохраняя свои функции и размеры, как внутри звездолета Enterprise. Это интересно и весьма забавно, а с исследовательской точки зрения работа Рана просто фантастическая.
Когда-нибудь общество достигнет такого уровня развития, при котором использование подобных устройств станет этичным. Но пока что мы к этому не готовы.
Мы уже наблюдали, какой урон наносит обществу эпидемия садистски поданных фальшивых новостей
[84]. Эпидемия садистски встроенных фальшивых элементов реальности будет одновременно и представлять опасность, и нести в себе невероятный потенциал для злоупотребления властью. Перехвати контроль над чьей-то реальностью, и возьмешь под контроль человека.
