— Мистер Страйкер, разве не полагается спасать утопающих? — спросил я.
— Только не пиратов, сэр, — весело прогудел тот.
Мы втроём стояли у борта, взявшись за леер, и наблюдали как в свете прожектора пиратское судно медленно, будто нехотя, заваливается на левый борт. Зрелище было величественное и немного торжественное. На тонущем корабле истошно орала сирена, сквозь её шум слышались невнятные крики. Старпом посмотрел на меня, перевёл взгляд на винтовку в моих руках и сказал.
— Вы отлично стреляете, мистер Сухов. Как ловко вы сняли пулемётчиков.
— Я почти двадцать лет этим занимаюсь, мистер Страйкер, — в тон ему ответил я.
— Капитан Страйкер, — Гордон поднял указательный палец.
— Как? А…
— Не повезло.
— Кто остался из команды?
— Вся команда перед вами, сэр.
— Даже кок не выжил?
— Кок выжил. Я — кок.
Я непроизвольно рассмеялся.
— Такие дела, — подтвердил Гордон. — Нас на судне было трое. Васкес, я за капитана, боцмана, радиста и кока, и Гек Иоселиади — моторист и палубный матрос. Теперь Гордон Страйкер остался один за всех.
— Готовить я могу, — подала голос Энн.
Страйкер благодарно кивнул девушке, и с надеждой посмотрел на меня. Я молчал. Через пару секунд он всё-таки спросил:
— Мистер Сухов, вы в дизелях что-нибудь понимаете?
— Только ездил, — развёл руками я. — Но, надеюсь, раз сейчас машина в порядке, вместе мы сможем довести её до Порто-Франко. В крайнем случае, можно выгрузить уголь в Куинстоне. У нас форс-мажор, а капитана нет.
— Какой уголь? Сухов, разве вы не чувствуете, как нас болтает? Трюмы пусты!
— Но…
— Сам удивляюсь, сэр. Мы стояли под погрузку, и вдруг Васкес прибегает, как ужаленный, заправляет баки под пробку, сажает вас и снимает Белуху с якоря.
— И ничего не говорит команде?
— Ни слова!
— Гордон. У нас, русских, есть хорошая поговорка: «На «нет» и суда нет». По-вашему, это «Никто не может дать то, чего у него нет».
— Я тоже так думаю. Поэтому, — он повысил голос. — Кок! На камбуз!
— Есть, сэр! — радостно ответила Энн.
— А вам, мистер моторист, я сейчас дам все корабельные талмуды, идите в машинное отделение.
Как бы завершая его слова, вдалеке раздалось громкое многократное бульканье, сирена стихла, и пиратский корабль окончательно скрылся под водой.
Глава 8
Новая Земля. Открытое море. 25 год 2 месяц 32 число. 16:00
Уже почти неделю я пребывал на судне в качестве члена команды. Это оказалось не так уж и сложно. Корабельная машина отличалась от автомобильного дизельного мотора только отсутствием радиатора. Вместо него к борту была приварена двухслойная бочка наподобие термоса, теплообменник. Во внутренний объём поступала охлаждающая жидкость, а во внешний — забортная вода. Очень эффективно. Ещё дизель зверски жрал масло, но Гордон сказал, что это нормально — двенадцать цилиндров, мощностью почти триста сил, очень отличаются от четырёх автомобильных.
А ещё нам, как членам команды, разрешалось ношение оружия, чем мы с Энн сразу же и воспользовались — она повесила на пояс кобуру со своим Глоком, а я прицепил на бок старую, верную Беретту. Мне казалось, что ещё и из-за этого факта Майкла О’Лири я больше не видел. После боя он практически не выходил из своей каюты, лишь однажды поймал в кают-компании за рукав Энн и попросил подавать обед ему, как он сказал, «в номер». Кажется, он всерьёз воспринял мою угрозу.
Через пару дней я уже чувствовал себя настоящим моряком, но Гордон одним махом поставил меня на место.
— Пока зад штормом не просолило, ты, Гена, сухопутная крыса.
Я глянул за борт, волны поднимались почти вровень с фальшбортом, корабль швыряло вверх-вниз, как на американских горках.
— А это разве не шторм?
— Какой шторм, Сухов? Это так, зыбь, балла полтора.
Я представил, как выглядит настоящая непогода, и в животе похолодело.
А вообще, в команде мне понравилось. Иногда даже жалел, что в своё время между общевойсковым училищем и военно-морским, выбрал сухопутную карьеру.
Вахты, как таковые, никто не назначал, но ночами я часто «работал радаром». После боя Страйкер свято уверовал в мою чувствительность, и теперь не упускал случая спросить, «что на локаторе». На вопрос о том, куда делась штатная аппаратура, он сначала безнадёжно махал рукой, но в итоге всё-таки рассказал.
— Было у нас всё, Гена, — грустно поведал Гордон. — И локатор был. Старый, двадцатимильный, но хороший. И радиостанция была коротковолновая. Вон, видишь кронштейн? — он показал на стену мостика, где одиноко торчала сваренная из дюймового уголка белая квадратная рама.
Я с интересом кивнул.
— Ходили как люди, с оповещением, с радаром. На этом самом месте торчал системный блок с двумя модулями. Всё на монитор выводилось. Но прямо перед отплытием, — он вздохнул, — прихожу, а этот кретин Васкес, конструкцию со стены откручивает. Схватил её в охапку и уволок.
— Куда? — мне стало действительно интересно.
— А кто его знает, куда? Я так считаю, что в ломбард, потому что, когда вернулся, тут же все баки под пробку заправил.
Я подумал и прокомментировал:
— Видимо, ему за этот рейс много пообещали, раз решил аппаратурой рискнуть.
— Авантюрист! — Страйкер шарахнул кулаком в переборку, и та гулко отозвалась. По толстому слою краски пробежала паутина трещин. — А мне теперь угадывай, кто рейс заказал, сколько обещал заплатить? Дойти-то мы дойдём, а дальше так и будем на ощупь жить?
— Гордон, кстати, а как ты курс без аппаратуры вычисляешь? По звёздам что ли?
Он коротко хохотнул и подтвердил.
— Могу и по звёздам. Но незачем. — Он показал на небольшой, дюймов семь, экран, вмурованный в панель перед штурвалом.
— Что это?
— Это, Гена, хитрая система. На любом корабле есть штатный радиопеленгатор. Ловит сигналы маяков. Видишь, на планшете карта?
Я кивнул и показал на красную точку посередине.
— Это мы, правильно?
— Совершенно верно, юнга. Сюда выводятся данные от ближайших маяков и накладываются на топографическую сетку.
— Как ещё Васкес эту систему не снял?
— Её можно продать только вместе с кораблём. Она штатная.
Я внимательно посмотрел на карту. Похоже, до места назначения нам оставалось не больше тысячи километров. Страйкер проследил мой взгляд и подтвердил.
— Миль пятьсот, пятьсот пятьдесят осталось. Послезавтра будем.
