Но убийства среди них нет.
Для будды Амиды человек есть человек, даже если он утонул в колодце. Не тело делает нас людьми. Закон непреложен: дух убитого занимает тело убийцы. Заклинаниями и чтением сутр бедняга Нобу прикончил дух Иоши; подчиняясь закону Чистой Земли, дух убитого обрел новое тело, вселившись в злополучного Нобу.
Но и душа Нобу тоже осталась в своем собственном теле, пусть и на вторых ролях. В подобных случаях закон дает сбой: насилия, как его трактуют в нашем вещном мире, не было. Монах не резал Иоши, не душил и не сбрасывал с обрыва. Значит, душа Нобу не заслужила схождения в ад. Время от времени Нобу прорывается наружу, умоляет, чтобы его спасли. Рэйден-сан, вы имели несчастье это слышать.
Возможно, это тоже ад. Возможно, закон всегда закон, даже если нам кажется, что он допускает ошибки и двусмысленности.
Ах, Нобу, Нобу! Благие помыслы, дурной итог.
Ты плохо знал «Сутру в сорока двух разделах», бродячий разносчик амулетов. В этой же сутре Будда сказал: «Если человек омрачился, а я считаю это злом, то я должен сохранять милосердие и четыре добродетели, а именно доброту, сострадание, радость и нелицеприятие. Если он снова придет со злом, я снова должен отвечать добром. Зло усиливает несчастья, возвращаясь к человеку. Зло следует за человеком, как эхо за звуком, как тень за формой, и никогда не избежать этого. Нужно быть осторожным, чтобы не совершать зло.»
Я, недостойный монах, повторю: «Нужно быть осторожным…»
Рэйден-сан, вы не против, если я упомяну этот случай в своих «Записках на облаках»?
* * *
– Иссэн-сан, – спросил я, когда старик замолчал, – а что должен был сделать Нобу? Вот он узнал, что в кукле скрывается дух мальчика… Изгонять духа, тем паче пытаться его убить – да, понимаю. Это было самонадеянно и едва не стало губительно. Каковы правильные действия в сложившейся ситуации?
– Нобу должен был, – спокойно ответил настоятель. Чувствовалось, что ответ известен ему заранее, – доложить о случившемся главе своей общины. Доложить и дождаться указаний. Если дело не терпит отлагательств, Нобу должен был явиться с докладом к настоятелю ближайшего храма. Если таких храмов несколько, он должен был выбрать наиболее уважаемый. В нашем случае это была бы обитель Вакаикуса и я, недостойный…
Старый монах говорил как по писаному. Вероятно, так оно и было.
– В конце концов, Нобу должен был явиться в службу Карпа-и-Дракона к господину Сэки. О Драконе-и-Карпе известно немногим, Нобу мог и не знать правду обо мне и делах, связанных с ду́хами. Но дух погибшего человека воскрес в кукле, значит, имело место фуккацу. Необычное, подозрительное, выходящее за пределы нашего разумения, но все-таки фуккацу. Куда идут с такими делами? К Карпу-и-Дракону. Помните об этом, Рэйден-сан…
Он перевел дух.
– Помните об этом, когда вместо того, что предписано, что диктуется здравым смыслом, вы позволяете себе излишнюю самостоятельность. От самостоятельности до самонадеянности – один шаг, и это шаг над пропастью.
Глава седьмая
Дочь долга
1
«Вы всего лишь дознаватель!»
– Я знаю, зачем тебе грамота, – сказал я.
– Грамота! – подтвердил он визгливым мальчишеским голосом. – Выпишите мне грамоту о перерождении.
Мы сидели в моем кабинете, нос к носу. От него разило немытым телом. Я терпел. Сейчас я бы вытерпел что угодно, лишь бы добиться своего. Он, пожалуй, тоже.
Передо мной был жирный монах. Передо мной был мальчишка по имени Иоши: злой, тощий, упрямый.
– Я не дам тебе грамоту.
– Вы обязаны! Фуккацу!
– Не говори мне о моих обязательствах. Ты солгал, значит, я поступлю так, как сочту нужным.
– Я? Солгал?!
– Да.
– В чем же? Я сказал, что монах меня убил. Где здесь ложь?
– Он тебя убил, это правда. То, что ты умер за год до этого, утонув в колодце, не так уж и важно. Убийство есть убийство, даже если оно случается во второй раз по отношению к жертве.
Мальчик притих. Сообразительный парень, отметил я. Сразу все понял.
– Убийство есть убийство, – после долгих размышлений повторил он. – Значит, правда? Значит, грамота?
В голосе Иоши звенела надежда.
– Ты обвинил монаха в разврате. Заявил, что он совращал тебя. Домогался, пытался изнасиловать. Это ложь, Нобу не совратитель. Ты думал, тебе так быстрее поверят?
Он повесил голову.
– Ложное обвинение – преступление. Ложное обвинение монаха в разврате – двойное преступление. Ты понимаешь?
– Да! – воспрял он. – Выдайте мне грамоту, что я Иоши, сын Нацуми! А потом накажите за ложь…
– Я не дам тебе грамоту.
– Но почему?
– Ты жаждешь грамоты, где будет написано, что ты Иоши. Бумаги с печатью в наше время играют важную роль. Иногда они важнее человека, которому выданы. Без подорожной тебя остановят на заставе. Без расписки не вернут долг. Сжигая ритуальные деньги на алтаре предков, мы дарим покойникам возможность улучшить загробное бытие.
Я откинулся назад:
– Что остается здесь? Пепел. Там же у мертвеца появляется возможность дать взятку князю преисподней и избежать наказания. Но мне не придет в голову подарить ритуальные деньги живому человеку. Это навлечет на него болезни, разочарования, а то и смерть. Да, бумага с печатью – великая сила, жив ты или мертв. Сила и оружие.
– Спасите! – взвыл монах басом. – На помощь!
– Нобу, уйди! – строго приказал я. – Ты тоже виноват. Решил, что ты заклинатель духов? Живой бодисаттва? Будда Амида?!
– Помогите мне! Умоляю!
– Уйди и не появляйся, пока я не разрешу. Иначе я действительно выпишу ему грамоту, что он Иоши. Ты меня понял?
– Он понял, – доложил мальчишка. – Ушел, спрятался. Плачет.
– Продолжим с тобой. Грамота, выданная на имя Иоши, усилит твои позиции в этом теле. Официальное признание творит чудеса. Полагаю, с этого момента Нобу и носа наружу не высунет без твоего позволения.
Мальчишка хмыкнул. Он так и замышлял с самого начала. Говорю же, сообразительный.
– Но что, если глава общины, к которой принадлежит Нобу, согласится принять его как монаха? Тогда я вполне могу выписать грамоту на имя Нобу. Что скажешь? Не запрёт ли тогда он тебя в своем теле? На пять замков, а?
– Не запрёт, – с уверенностью заявил Иоши. – Он трус и слабак.
– А вдруг? Он не был трусом, когда вступил в схватку с тобой.
– Не запрёт. Я сбегу из общины и вернусь к Каори. Даже сбегать не понадобится, да. Я буду разносить амулеты, а Каори будет со мной. Прокормимся, не беспокойтесь.
