– Нет.
Она дернулась и ударила вслепую, когда кто-то поднял ее.
– Спокойно, – послышался тихий голос Рорка. – Я тебя держу.
– Что? Что? – Сердце у нее билось в безумном ритме. Она встрепенулась и очнулась у него на руках. – Что это?
– Ты заснула за столом. И неудивительно: уже два часа ночи. Тебе приснился кошмар.
– Это не… – Ева на минутку умолкла, чтобы успокоиться. – Это был не кошмар. Не настоящий кошмар. Это был просто странный сон. Я могу идти сама.
– Мне так больше нравится. – Не выпуская ее из рук, он вошел в лифт. – Мы бы раньше отправились спать, но я увлекся.
– Ничего не соображаю. – Ева потерла лицо руками, но не смогла прогнать усталость. – Ты что-нибудь нашел?
– Что за вопрос! Нашел уже три счета, но, думаю, у нее были еще. Пусть Финн этим займется с утра. У меня есть кой-какая своя работа.
– А какие…
– Потерпи до утра. Тем более что терпеть уже недолго.
Рорк вышел из лифта и понес ее прямо к кровати. Когда он начал стягивать с нее брюки, Ева шлепнула его по рукам.
– Я сама. А то у тебя появятся ненужные мысли.
– Даже мои возможности ограничены, хотя и довольно велики.
И все же, когда они легли в постель, он крепко прижал ее к себе. Она начала просить, чтобы он рассказал ей о своих находках. А когда она очнулась, было уже утро.
Рорк пил кофе в комнате, примыкавшей к спальне. Экран компьютера был разделен между биржевыми сводками и утренними новостями. Ева почувствовала, что в этот момент ее не интересует ни то ни другое. Поэтому она буркнула нечто, похожее на утреннее приветствие, и поплелась под душ.
Выйдя из ванной, она уловила запах бекона.
На столе стояли две тарелки. Ева знала, что за игру он затеял. Он даст ей информацию, только когда она поест. Чтобы покончить с этим поскорее, она плюхнулась на стул напротив него и взяла кружку с кофе.
– Ну?
– И тебе доброго утра, если его можно так назвать. Сводки предсказывают ледяной дождь с возможным переходом в снег к полудню.
– Веселье продолжается. Счета, Рорк.
Он погрозил пальцем коту, пытавшемуся подобраться на брюхе поближе к еде. Галахад остановился, сел и начал чистить ушки.
– Счета, которые назвала тебе женщина-адвокат, были закрыты. Время совпадает с отказом платить. Я нашел другие офшорные счета. Не просто номерные – закодированные, и довольно-таки хитро. Расшифровал сертифицированные имена. Роберта Тру и Робин Ломбарди.
– Убогая фантазия.
– Согласен, фантазией она не блистала. Ее сильнейшее качество – жадность. На каждом из счетов у нее примерно по миллиону. Прослеживая источники поступлений, я нашел переводы и этой женщины-адвоката. И еще одна сумма с пятью нулями переведена со счета, открытого совместно Томом и Карли Твин.
– Да, я так и знала. Ее тоже скальпировали.
– И еще солидный кусок от некой Марли Пиплс.
– Пиплс… Это врач. Педиатр из Чикаго. Вчера я не сумела до нее дозвониться.
– Это еще не все. Я составил для тебя список. Мне удалось найти вклады десятилетней давности.
– Это примерно то самое время, когда она потеряла статус матери на пособии. Когда у тебя сын в колледже, ты сохраняешь статус, пока он не кончит учебу или пока ему не исполнится двадцать четыре.
– Удобный способ восполнить утраченный доход.
– Но она не разорилась на приличный туалет.
– Не понял?
– Да это все дурацкий сон. – Ева покачала головой. – А может, и не дурацкий. На кой черт ей нужны все эти деньги? Что она с ними делала? Она приезжает в Нью-Йорк и останавливается в дешевой гостинице.
Рорк отрезал кусочек бекона и протянул ей.
– Для некоторых важно иметь, накапливать, а не тратить. Для нее не имеет значения, что она может себе позволить на эти деньги.
– Ну, кое-что она себе позволила. Моррис говорит, что у нее были пластические операции на лице и на теле. Хорошая работа. Значит, на это она потратилась. Невестка говорит, что Труди оставила свои лучшие драгоценности дома, значит, и на это она тратила деньги. Личные вещи, – размышляла вслух Ева. – Внешний вид. Да, это в ее духе. А может, она во что-то вкладывала. Бобби работает с недвижимостью, может, у нее есть недвижимость. Убежище, чтобы укрыться, когда она перестанет доить своих бывших подопечных.
– Это важно?
– Не знаю. Сколько у нее было, кто знал об этом, кто имел доступ, все это может иметь значение. – Ева ела и размышляла. – Я не могла найти ничего, указывающего на Бобби или его жену. Я проверила финансы, медкарты, образование, уголовные досье. Но что, если кто-то из них или они оба знали, что у нее где-то припрятана пара миллионов? Вдруг они решили, что есть шанс эти деньги удвоить? – Она замолчала, обдумывая сказанное. – Если бы мы могли заморозить счета, доказать, что деньги получены незаконно… Может, мы толкнули бы убийцу на попытку последовать за Труди по дорожке, протоптанной к шантажу. И еще это могло бы его разозлить. А в конечном счете, хотя придется преодолевать кучу бюрократических рогаток, мы могли бы вернуть деньги назад.
– …И справедливость для всех.
[15]
– В идеальном мире, совсем непохожем на наш. Но в этом что-то есть. Если мотивом были деньги, отъем денег может сдвинуть ситуацию с мертвой точки.
Ева с изумлением увидела, что незаметно для себя съела весь завтрак. Она встала.
– Сейчас я оденусь и начну работать. Пожалуй, мы понизим видимый уровень наблюдения за Бобби и Заной. Чтоб казалось, что охраны нет. Что нам нужно, так это приманка.
Она направилась к гардеробной, вспомнила, что Рорк говорил о ледяном дожде, и повернула к шкафу, чтобы взять свитер.
– Сегодня двадцать третье, верно?
– Верно. Осталось всего два дня для покупки рождественских подарков.
– Вот и хорошо. Чем ближе к Большому дню, тем меньше народа на дежурстве. Пара провинциалов заперта в гостиничном номере, скоро они заноют, чтобы мы выпустили их погулять. Мы выпустим. А там посмотрим.
В управлении Ева назначила брифинг в одной из комнат для совещаний. Она пригласила детектива Бакстера и офицера Трухарта, а также Финн, Пибоди и Макнаба.
Ознакомив их со своими последними находками, Ева начала распределять обязанности.
– Финн, ты продолжай отслеживать деньги. Я понимаю, для тебя это дело не первой важности. Выдели столько времени и людей, сколько сможешь.
