– У вас будут еще вопросы? – спросил Мейсон.
– Нет. Можете приступать к перекрестному допросу.
– Мистер Хеггерти, – обратился Мейсон к
офицеру, – когда вы впервые вошли в квартиру Милтера, заметили ли вы аквариум
с маленьким утенком в нем?
– Возражаю, поскольку этот вопрос неправомерен, –
сразу же заявил Коупленд. – Свидетельские показания по поводу смерти
Милтера касались лишь одной частной детали. Я не намерен в данный момент
разбирать дело о его убийстве.
– Мне совершенно безразлично, что вы намерены и чего не
намерены делать, – твердо заявил Мейсон. – По собственной инициативе
при прямом допросе вы коснулись дела об убийстве Милтера в той степени, в какой
считали нужным. В соответствии с законом о перекрестном допросе я имею право
сделать то же. Именно этим правом я сейчас и воспользуюсь.
Коупленд повернулся к судье:
– Ваша честь, я категорически возражаю. Это не
перекрестный допрос!
– Почему же? – настаивал Мейсон. – Вы же
пытались возложить на моего подзащитного вину за убийство Милтера?
– Я хотел только показать, что ему известен такой
способ убийства! – кричал в бешенстве окружной прокурор.
– Меня, повторяю, совершенно не интересует, чем вы
руководствовались, – сказал Мейсон. – Лично я намерен доказать, что
Джон Визерспун не имел никакого касательства к убийству Милтера. Я намерен
доказать, что Милтер был мертв еще до того, как мистер Визерспун стал
подниматься по лестнице в эту квартиру. Я намерен все это доказать не только
при помощи своих свидетелей, но и ваших. Вы сами все это затеяли, вот и
пожинайте плоды собственной самонадеянности и несостоятельности в ведении
данного разбирательства.
Судья Миханн ударил молотком.
– Воздержитесь от личных выпадов, защитник! Адресуйте
свои соображения только суду.
– Слушаюсь, ваша честь, – вежливо улыбнулся
Мейсон. – Я хочу сказать, что окружной прокурор счел необходимым ввести
некоторые показания, как он выразился, касающиеся частностей. Защита не
возражала… Прокурор высветил те детали, которые, по его мнению, подкрепляют его
выводы. Мы же имеем право обосновать свою точку зрения во всей полноте.
– Да, в той степени, в какой это касается данного
процесса, – согласился судья. – Возражение прокурора отклоняется.
Свидетель, отвечайте на вопрос.
– Понятно, ваша честь, – сказал Хеггерти. –
Да, я заметил утенка в аквариуме.
– Не было ли в этом утенке каких-либо особенностей?
– Да, были.
– Какие же?
– Ну, мне показалось, что вода в аквариуме плескалась,
и можно было подумать, будто утенок не умеет плавать… что он тонет.
Дружный хохот присутствующих в зале заглушил удар молотка
судьи. Хеггерти смущенно стал переминаться с ноги на ногу, но все же продолжал
с вызовом смотреть на хохочущих зрителей.
– Здесь собрались в основном жители
сельскохозяйственного района, поэтому им кажется смешной и нелепой идея об
утенке, не умеющем плавать и тонущем в аквариуме… Вы уверены, мистер Хеггерти,
что утенок на самом деле тонул?
– С этим утенком было не все ладно. Я не знаю, что с
ним творилось, но он погрузился в воду… почти целиком.
– Вы никогда не слышали, что утки ныряют? –
вежливо спросил Мейсон.
В зале снова начался смех.
– Слышал, – с невозмутимым видом ответил
Хеггерти, – но я впервые наблюдал утку, ныряющую хвостом вниз.
Ответом был новый взрыв хохота среди зрителей. Прошло
несколько минут, прежде чем удалось восстановить тишину.
– Вы абсолютно уверены, что с утенком творилось что-то
неладное, когда вы вошли в квартиру Милтера?
– Да. Он не держался на поверхности, а был на три
четверти погружен в воду.
– Что далее происходило с утенком?
– Вроде бы ему стало лучше. Впрочем, мне самому было
так дурно от ядовитого газа, что я на утенка посмотрел только тогда, когда у
меня прошло удушье. На этот раз он плавал на поверхности, как и подобает.
– Находился ли утенок по-прежнему в аквариуме, когда
мой подзащитный вошел в квартиру?
– Да.
– Сделал ли он какие-либо заявления в связи с утенком?
– Он сказал, что это его утенок.
– Что он сказал еще?
– Он сказал, что Марвин Эйдамс, молодой человек,
приезжавший с визитом в его дом, увез этого утенка в тот самый вечер…
– Обвиняемый опознал утенка совершенно точно?
– Да, он сказал, что может подтвердить это под
присягой…
Мейсон поклонился с улыбкой:
– Большое спасибо, Хеггерти, за прекрасные
свидетельские показания. У меня больше нет вопросов…
После минутного колебания окружной прокурор вызвал другого
свидетеля:
– Альберта Кромвелл!
Альберту Кромвелл привели к присяге, после чего она заняла
место для свидетелей. Один раз она хмуро взглянула на Перри Мейсона, взгляд ее
был суровым и решительным. Очевидно, она заранее продумала все, что будет
признавать, а что – категорически отрицать на допросе.
Коупленд снова стал необычайно обходителен. На этот раз он
чувствовал себя куда уверенней, и это было видно и по его манерам, и по голосу.
– Ваше имя Альберта Кромвелл и проживаете вы здесь, в
Эль-Темпло?
– Да, сэр.
– И проживали в том же доме в день, когда было
совершено преступление?
– Да, сэр.
– В том же самом доме, где жил и покойный Лесли Милтер?
– Да, сэр.
– Где находится ваша квартира по отношению к его
квартире?
– Рядом. На третьем этаже нашего дома размещены две
квартиры, одну занимал он, другую – я.
– Сообщаются ли эти две квартиры тем или иным образом?
– Нет, сэр.
– Так. В тот вечер, о котором идет речь, видели ли вы
обвиняемого по данному делу, мистера Джона Визерспуна?
– Да, сэр.
– Где и когда?
– Это было примерно без двадцати минут двенадцать.
Более точного времени я назвать не могу, но уверена, что это произошло после
половины двенадцатого, но еще до двенадцати.
– Где вы его видели?
– Я видела его в тот момент, когда он выходил из
квартиры Милтера.
– Вы уверены, что это был он?
– Да, сэр. Я не только видела, как он выходил, но и
записала номер его машины, так что не сомневаюсь, это был мистер Визерспун.
– Знаете ли вы наверняка, что он вышел именно из
квартиры покойного, или же…
