– Дорогая, из-за дел нашей Элизы Люсиль не сможет к нам прийти! – произнесла Элен тоном, не терпящим возражений.
– Она бы никому ничего не сказала.
– Послушай, почему бы нам с тобой, чем звать ее в гости, не примерить лучше старые шляпы маман?
– Где они? Я их целую вечность не видела.
– Где-то на чердаке.
Флоранс срезала гроздья акации. Внимание сестер вернулось к металлическому ящику. Он был слишком тяжелым, такой не потащишь по ухабистой земле. Зато Элен без труда подняла крышку. Увидев содержимое ящика, она нахмурилась.
– Что там? – спросила Флоранс. – Выглядит как колбаски в обертке.
Элен осторожно развернула ткань, в которую была завернута одна из «колбасок».
– Боже мой! – поморщилась она.
– Никак это пластилин? – удивилась Флоранс. – Какой странный серый цвет.
Помимо «колбасок» в ящике находились какие-то стержни, провода и другие предметы.
– Зачем все это? – допытывалась Флоранс.
– Для взрывов. Это взрывчатка и все необходимое, чтобы привести ее в действие.
Глава 4
Элен вымещала злобу на чесноке и травах, которые измельчала в ступке. Все сестры собрались на кухне, помогая Флоранс готовить жаркое из кролика. Нынче они почти забыли о своих любимых кушаньях вроде cassoulet, noisettes de’agneau или coq au vin. Элиза натирала жилистого кролика горчицей. В таком состоянии он пролежит несколько часов, а завтра Флоранс будет тушить его на медленном огне. Сейчас она чистила картошку.
Покончив с кроликом, Элиза откинулась на спинку стула и положила ноги на стол.
– Элиза, в конце концов! – взорвалась Элен. – Сколько раз тебе повторять? Ты хочешь сломать еще один стул? Между прочим, на столе мы готовим еду.
– Прошу прощения, – пробормотала Элиза, ничуть не устыдившись, но ноги со стола убрала и села прямо.
– Так что? – спросила Элен, поднимая голову от ступки. Ее все еще злило безразличие средней сестры. – Ты продолжаешь поддерживать отношения с Виктором? Полагаю, это он попросил тебя закопать взрывчатку.
– Конечно. Он же спас мне жизнь.
– Ты этого не знаешь.
– Хорошо, он спас меня от ножа, приставленного к моему горлу.
Элен отвела взгляд, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. Потянувшись, она сжала руку Элизы:
– И маки́ снова действуют, невзирая на произошедшее?
– Особенно после того, что произошло.
В здешних краях участников Сопротивления называли маки́. Они сражались против немецких оккупантов. Многие гибли. На их действия нацисты отвечали жестокими карательными мерами. Несколько недель подряд на всей территории Дордони зверствовала немецкая дивизия Бремера
[2] и их французские приспешники из Северо-Африканской бригады (САБ). Элен и сестры едва успели обрести хоть какое-то душевное равновесие, оправились от ужаса тех недель. Военизированных молодчиков из САБ Элен впервые увидела на главной площади Сарла. Хвастливые, красующиеся. Как потом выяснилось, бригаду составили из отпетых уголовников парижского дна. Имелись и выходцы из Марокко, однако большинство родились и выросли во Франции. У них были широкие ремни с настоящими эсэсовскими пряжками, темно-синие береты, темные комбинезоны и полушубки. Вооруженные до зубов, в том числе и пулеметами, они ходили с карманами, полными гранат, которые разбрасывали, словно конфетти. Сущие злодеи, привыкшие насиловать, убивать и издеваться, безучастные к страданиям других. Они арестовывали партизан и простых обывателей, казня по собственному произволу, сжигая дома и усадьбы и забирая себе все, что приглянется. Их ненавидел почти каждый… за исключением коллаборационистов, о чем Элен постоянно себе напоминала. Этих громил из САБ натравили на Дордонь, потому что гестапо и полиция не справлялись с партизанами. Маки взрывали мосты, загромождали туннели, нападали на немецкие отряды и уничтожали склады. САБ и дивизия Бремера были местью нацистов.
– Я слышала, они вернулись, – с неестественным равнодушием сказала Элиза.
Элен вспомнился день, когда Виктор привел Элизу домой. Ее лицо было расцарапано, а глаза пылали безудержным гневом. Услышав о возвращении маки, Флоранс вздрогнула, зажала уши и затянула: «Ла-ла-ла». Элен выразительно посмотрела на Элизу. «Нужно сменить тему», – говорил ее взгляд.
Элен надеялась (естественно, в пределах возможного) создать мир, где война не давила бы слишком тяжело на жизнь сестер. Ей более или менее удавалось оберегать их, однако после того страшного дня Элиза больше не желала оставаться в стороне от деятельности Сопротивления.
– Ладно. – Элиза подняла руки. – Я уберу взрывчатку из сада. А сейчас займемся пончиками из акации. По-моему, масло уже достаточно разогрелось.
Флоранс сразу просияла:
– Называй вкусное блюдо его настоящим именем – beignets de fleurs d’acacia
[3].
Флоранс уже вымыла соцветия и положила в миску, добавила сахар и несколько капель остававшегося арманьяка. Теперь она занималась приготовлением жидкого теста: немного драгоценной муки, яйцо, молоко и вода. В эту смесь Флоранс погрузила цветы. Хорошо прожарив бенье, она посыпала их сахаром, и сестры с удовольствием принялись поглощать пончики.
В их доме всегда царило счастье, хотя по приезде они сражались с сыростью в комнатах, а Флоранс вступила в битву с запущенным садом. Нынче, когда Флоранс изобретала им угощения, эти военные вечера очень много значили. Комендантский час вынуждал сидеть дома, что еще больше сближало сестер и помогало отодвигать страх, господствовавший по всей округе. В первые годы жизни здесь они и понятия не имели, каково это – ждать и молиться, страшась худшего; каково просыпаться по ночам и лежать без сна, не зная, что принесет утро. И даже после июля 1940 года, когда нацистская Германия вторглась во Францию и страна оказалась разделенной на две части, они еще не так страдали от военного присутствия стран Оси. Так продолжалось, пока в ноябре 1942 года нацисты не оккупировали и пресловутую свободную зону. Вот вам и свобода. Вишистская Франция тоже оказалась под оккупацией, что завершило вторжение немцев и деморализацию страны. Это был сокрушительный удар.
– Мы с Элен хотим примерить шляпы нашей маман, – сказала Флоранс, взглянув на Элизу, которая вытирала с губ хрустящие крошки. – Хочешь присоединиться?
Элен с Элизой отправились на чердак искать шляпы. Флоранс осталась на кухне мыть посуду. Пространство кухни с примыкавшими к ней кладовой и прачечной, со шкафами, покрашенными в голубой цвет, старинным сосновым столом и разномастными стульями было сердцем дома, любимым местом Флоранс.
