– Не понимаю, почему вы заблаговременно не обзавелись фальшивыми документами.
– Мы надеялись, что до этого не дойдет. И потом, не хотелось, чтобы еще кто-то узнал о еврейских предках Мари. Даже тот же изготовитель фальшивок. Кто поручится, что ему можно доверять? Это сделало бы Мари слишком уязвимой.
От случившегося у Элен перехватило дыхание, однако мозг продолжал лихорадочно работать.
– Тогда нужно поискать способ вывезти Мари из деревни.
– Я не могу оставить Уго, – запротестовала Мари.
– А если вы не уедете, вас отправят в трудовой лагерь. – Элен направилась к двери. – Я переговорю с Элизой. Мне понадобится какое-то время, но мы найдем способ.
– Займись этим делом, – сказал Уго, в глазах которого блестели слезы. – С работой мы как-нибудь справимся.
Однако дверь кафе была заперта. Элен почти бегом устремилась домой. Ее сердце бешено колотилось. Она шла, опустив голову. Ее окликали, но она не останавливалась.
Дома Элен рассказала Флоранс о случившемся и своем страхе за судьбу Мари.
– Элиза повела коз в лес. Попробую ее разыскать. Элен, ты не отчаивайся. Уверена, мы что-нибудь придумаем.
Кухню заливал яркий солнечный свет. Элен уселась за стол. Она ждала Элизу, продолжая думать о положении Мари. Если все ужасные слухи о трудовых лагерях – правда… Элен отказывалась думать о том, что Мари может оказаться в одном из этих жутких мест. Как Мари и Уго это переживут? Оба были столпами деревни, оба годами так или иначе помогали жителям, и случившееся казалось Элен величайшей несправедливостью.
Мало-помалу ее окутало привычным уютом кухни. Элен стала вспоминать, как вот так же сидела с отцом на кухне их дома в Ричмонде. Там спокойствие ей дарила его ободряющая улыбка, а отцу нравилось молчаливое общение со старшей дочерью. Как же ей сейчас не хватало отца! Элен постоянно смотрела на ручные часы. Элиза должна подойти с минуты на минуту.
Устав сидеть, Элен встала и прошлась по кухне. Мысли путались. Открыв заднюю дверь, она выглянула наружу. Никого. Только ветер шелестел в ветвях. Элен снова уселась и приказала себе успокоиться.
И опять ей вспомнилась кухня в ричмондском доме. Там она находилась в полуподвальном этаже, выходя окнами на небольшую террасу на заднем дворе, где семья обычно ела в теплое время года. Летом террасу захлестывало буйство цвета. Жасмин, вьющиеся розы, горшки с геранью, подвесные корзинки с бальзаминами и петуниями. Примерно такой же сад устроила Флоранс, когда они приехали сюда. Элен плотно сжала губы, чтобы унять слезы. Сделав это, она почувствовала прилив сил. Она пока не знала как, но не сомневалась, что найдет способ помочь Мари, чего бы ей это ни стоило.
Наконец задняя дверь распахнулась, и вошла Элиза.
– Флоранс мне рассказала, – сообщила она, расшнуровывая ботинки.
– Элиза, нам кто-нибудь может помочь?
– В смысле, вывезти Мари?
– Да.
– Местные партизаны рассеялись после… – Элиза замолчала, справляясь с потоком горя, находящегося под самой поверхностью. – После Виктора. Отряд временно распущен. Никто не знает, какие сведения нацисты сумели вытащить из убитых, а потому оставаться дальше было небезопасно.
– Ты знаешь, где сейчас Клод и Джек?
– Разыщу. Снова обуюсь и пойду.
– Как твоя лодыжка?
– В полном порядке.
Дальше время тянулось еле-еле. Элен обдумывала варианты помощи Мари и ждала возвращения Элизы с известиями. Им требовались люди, хорошо знающие тайные маршруты и способные переправить Мари через Пиренеи в Испанию, а затем в Англию. Но как все это будет происходить в действительности, она не представляла.
Вынужденное безделье утомляло. Близился вечер, но Элиза не возвращалась. Пытаясь убить время и одолеть нарастающее чувство страха, Элен заварила ромашковый чай и вышла наружу – подышать ароматами сада и землистыми запахами лесного полога. Неожиданно в тени одного из сараев она заметила Джека. Элен почувствовала прилив оптимизма. Она махнула ему, приглашая подойти. Когда Джек приблизился, Элен, невзирая на бешено бьющееся сердце, сумела сохранить внешнее спокойствие.
– Быстро идите в дом, пока вас не увидели. Нам требуется ваша помощь.
Джек огляделся:
– Вокруг – никого. Не думаю, что птицы или кролики донесут. А что случилось?
Элен взяла его за локоть и решительно повела к задней двери.
– Как я рада, что вы здесь.
– Вы же знаете, я ангел милосердия.
Элен проводила его в гостиную, где оба уселись на диванчик у окна.
– А теперь рассказывайте, в чем дело. Я через Клода получил послание Элизы и со всех ног поспешил сюда.
– Новость не из приятных. Суть задачи такова: нужно помочь Мари покинуть Францию.
– Причина?
– Немцы узнали о ее еврейских предках.
– Черт!
– Ей дали неделю на представление документов, подтверждающих арийское происхождение. – Элен посмотрела на Джека, затем наклонилась и спрятала лицо в ладонях. – Ад кромешный, да и только. Я этого не выдержу.
– Насколько понимаю, времени на изготовление фальшивых документов нет?
Элен начало мутить. Глубоким дыханием она подавила тошноту и лишь потом произнесла:
– Я сама ломала голову над этим. Но времени действительно нет.
– Чем я могу помочь?
– Надо как можно быстрее вывезти Мари за пределы Франции, но к партизанам мы теперь обратиться за помощью не можем.
– Местные партизаны вряд ли знают, как это делается. Такой вид бегства не из простых. Но мне уже приходилось этим заниматься.
– То есть вы смогли бы ее увезти?
– Если этим некому заняться, ее, как понимаю, отправят в трудовой лагерь?
– Так вы согласны?
– Мне понадобится помощь Элизы.
Элен глотнула воздуха. Ей показалось, что вокруг нее закружились тени, до сих пор дремавшие в углах гостиной.
– Нет, – покачала она головой. – Элиза не сможет с вами ехать. Она не в том состоянии. После гибели Виктора прошло совсем немного времени, и она недостаточно…
– Недостаточно уравновешенна?
– Прежде чем браться за подобные опасные дела, она должна прийти в себя. Если сопровождающих должно быть двое, я отправлюсь вместо нее.
– Вы уверены? Элен, это большой риск.
– Знаю.
Джек медленно поднял ее на ноги, затем осторожно коснулся плеч.
– Вам придется на какое-то время исчезнуть отсюда.
– На какое? – глядя ему в глаза, спросила Элен.
– Трудно сказать.
– Когда Мари окажется в Англии, ваша семья смогла бы ей помочь?
