Может быть, с тех пор раскрашенные цветы вышли из моды, но они никуда не исчезли. Я знала, что если в индустрии по окрашиванию цветов появилось что-то новое, то это следует искать в Алсмере. Поэтому, когда утро подошло к концу и фуры, заполненные цветами, с грохотом тронулись от погрузочных площадок, я покинула огромный комплекс зданий аукциона и отправилась ко входу в «Multi Color».
С Петером Кнеланге, основателем и менеджером компании, мы встретились в его офисе. Он повел меня в цех, где сотрудники, всего около тридцати человек, окрашивали купленные этим утром цветы. Петер был высоким, худощавым человеком, до сих пор испытывающим по поводу своей работы мальчишеский восторг. Мне было сложно его винить: в этом месте, где бледные белые, розовые и желтые цветы приобретали всевозможную окраску, действительно было что-то по-детски чудесное. Процесс, как и многое в Голландии, был высоко автоматизирован, а помещение умудрялись держать в чистоте, невзирая на огромное количество разбрызгиваемой вокруг краски.
В «Multi Color Flowers» используют несколько способов окрашивания цветов. Во-первых, это окрашивание через стебель, знакомое любому ребенку, который на уроке природоведения красил белую гвоздику в зеленый цвет. Если добавить в воду пищевой краситель, то по сосудистой системе растения, которая называется ксилемой (она состоит из пустых мертвых клеток, по которым вода втягивается наверх, как через соломинку), краситель дойдет до самых кончиков лепестков. В листьях вода тоже проводится по ксилеме, так что, хотя в целом они останутся зелеными, жилки приобретут оттенок красителя, только более темный и матовый.
В цеху «Multi Color» пустые пластиковые ведра передвигаются по конвейерной ленте и исчезают в клубке механизмов, который наполняет их зеленой, оранжевой или пурпурной краской. Несколько человек на другом конце ленты ждут появления ведер, чтобы поставить в них бледные помпонные хризантемы. К следующему утру стебли втянут краску и лепестки приобретут возмутительно яркий кислотный цвет. Цветы отправятся к покупателю, а ведра опорожнят в систему, где краску отфильтруют от воды и снова отправят на конвейер для повторного использования.
Я была готова к крашеным гвоздикам и хризантемам, но не ожидала того, что здесь делают с розами.
«Когда-нибудь видели синюю розу?» – спросил Петер, распахивая передо мной дверь в холодильную комнату.
«Я думала, их не существует», – ответила я. В ответ он сдержанно хихикнул, как Вилли Вонка
[70].
«Конечно существуют, – сказал он. – Вот, глядите».
В ведре стоял святой Грааль Джона Мэйсона – роза цвета голубики. На самом деле, конечно, было трудно сравнить этот цвет с чем-нибудь, существующим в живой природе. Больше всего он был похож на электрический синий, как синие пайетки или глиттер. Таким может быть лак для ногтей или жевательная резинка, но вряд ли этот цвет встретишь в саду. У Петера были сотни подобных роз в связках по двадцать штук, каждая в обертке с логотипом «Multi Color». Куда они отправлялись? Оказывается, на такие розы большой спрос в Японии. Я видела, как они продаются на цветочных стендах вокруг Юнион-сквер в Сан-Франциско. Их раскупают как новинку или прикол туристы или подростки. Некоторые из роз вдобавок были опрысканы серебряными блестками. Я видела что-то похожее на матчах «Dallas Cowboys» или карнавалах Марди Гра
[71], но мне было сложно представить флориста, который бы отнесся к подобным цветам серьезно. Было невозможно скрыть, что они поддельные. Я застыла перед ними в удивлении, но, казалось, Петер этого не заметил.
«Мы можем залить блестками все, что угодно, – сказал он, бодро шагая вдоль цветов. – Видите? Здесь мы их красим». Он указал в угол, целиком покрытый глиттером. Чем больше я оглядывалась, тем лучше понимала, что блестки здесь были повсюду – на полу, на стенах, на всех полках и ведрах. «О да, – сказал Петер, когда я указала ему на это. – Они реально везде, особенно перед праздниками. Я нахожу их даже в своей постели».
Цветы, которые сложно окрасить через стебель, просто обмакивают в краску. Это делают в специальном помещении, где краской залито буквально все. В любом случае держать его в чистоте было бы невозможно. Громадные лотки для окрашивания буквально пропитаны краской: розовой, пурпурной, зеленой, красной, желтой, – и работающие с ними люди выкрашены в тот же цвет. Чтобы пережить обмакивание в краску, цветок должен быть весьма крепким. Однако компания нашла несколько разновидностей, которые это выдерживают: впридачу к гипсофиле обмакивают декоративную капусту, золотарник или золотую розгу (еще один наполнитель для букетов), а также папоротники, эвкалипт и дубовые листья. Окрашенные растения развешивают на стойках, которые ставят на ленту конвейера. Проезжая мимо вентиляторов, они высыхают почти мгновенно и выглядят на удивление нормально, учитывая, через что им только что пришлось пройти.
Каждый год через цех «Multi Color» проходит около пятидесяти миллионов цветов. Большинство из них куплено по бросовым ценам – самое дешевое, что можно приобрети на аукционе. Когда я пришла, это в основном были розовые хризантемы, выстроившиеся в ряд в колбах с красителем. Петер объяснил, что сегодня вместо белых хризантем по двадцать евроцентов ему удалось отхватить розовых по пятнадцать. Розовые так же легко, как и белые, красятся в пурпурный цвет, поэтому сегодня у компании на продажу будет больше пурпурных хризантем. Может быть, в следующий раз им удастся купить по дешевке белые, тогда они снова вернутся к покраске в зеленый, желтый и темно-синий цвета. Если же удастся приобрести желтые хризантемы, то их покрасят в оранжевый, красный или шартрез.
Можно подумать, что в цветочном магазине легко отличить крашеные цветы. Иногда это действительно так: однажды в супермаркете я вынула букет помпонных хризантем из ведерка и увидела, как со стеблей стекает голубоватая вода. В других случаях это не столь очевидно. Я была удивлена, что «Multi Color» красит белые розы в оранжевый, розовый и зеленый – цвета, которые и так можно найти на рынке, правда, гораздо дороже. На первый взгляд было трудно понять, что роза окрашена, за исключением того, что лепестки странным образом становились темнее на кончиках, а прожилки на листьях приобретали необычный оранжево-зеленый или пурпурный цвет. Возможно, «Multi Color» удалось разработать более изощренный способ, но подобные трюки с окраской цветов применяются по всему миру. Однажды, бродя по цветочному магазину, я увидела на кассе баллоны с краской и спросила, что это. Флорист с улыбкой достал баллон, хорошенько встряхнул и прыснул зеленым в сердцевину белой гвоздики. Окрашенный цветок выглядел не очень естественно, но можно было и не догадаться, что только что его залили из баллончика. Если бы мне сказали, что это такой генетически модифицированный сорт, я могла бы и поверить. «Сейчас мы не так часто пользуемся краской, – сказал флорист. – Но иногда это выглядит стильно».
