– В чем дело?
– Да так, ни в чем. – Мэдди оскалилась. – Вообще-то во всем. В чем именно? Не знаю. Нам нужно поговорить.
– Да. Я сам об этом думал. Но сейчас я должен съездить в контору. Сработала сигнализация, и…
– Нейт, погода жуткая. Ветер завывает, словно дикий зверь.
Мэдди была не из тех, кто беспокоится по пустякам, поэтому Нейт вздрогнул, когда она добавила:
– Не езди.
– Я должен. Но все будет хорошо. Мы поедем вдвоем с Фигой.
– Ладно. – Закрыв глаза, Мэдди вздохнула.
– Поговорим позже.
– Береги себя!
– Непременно, – заверил жену Нейт, чувствуя, как в груди туго крутится бурав тревоги.
Поцеловав Мэдди в щеку, он попросил пожелать спокойной ночи Оливеру от него. И повторил еще раз, что все будет в порядке.
Потому как ну что могло случиться?
33. Спираль
Тревога со всех сторон окружила Оливера подобно кольцу колючей проволоки.
С одной стороны: гроза. Это плохо. Олли понимал, что это плохо. Дом содрогался от порывов ветра. Град колотил в стены и крышу своим пневматом. Это не обыкновенная гроза. У Оливера в мыслях возник призрак климатической катастрофы: огромная раскаленная тень, готовая спалить дотла землю и вскипятить воду в морях. Однако его тревожило не то, как это скажется на нем самом, а то, как скажется на его близких. На тех, кого он любит. На тех, кого он даже не знает. На птицах и рыбах и… У него перед глазами пронеслись образы людей, которые кричали в пламени пожаров, сжигающих их дома, тонули в вышедших из берегов реках, образы беженцев, вынужденных покинуть свои родные места и оказавшихся в лагерях…
Образ отца. Который в настоящий момент вынужден был испытывать на себе весь гнев разыгравшейся стихии. Несколько минут назад мама сунула голову в гараж и сказала, что папе пришлось отъехать в свой офис, но на самом ли деле ему нужно было ехать? Оливера всегда пугало то, что его отец полицейский и может погибнуть на службе. Казалось, эти страхи должны были остаться позади. Но вот сейчас Оливер переживал, что папа не вернется домой. Никогда. Абсурдная мысль, однако она назойливо крутилась у него в голове: «Мы находим его машину, разбитую, врезавшуюся в дерево. Тело папы в кювете, оно уже окоченело». И дальше Оливер живо представлял себе, как будет сокрушена мать, и ее боль только многократно усилит его собственную. Вот в этой самой воображаемой многократно усиленной боли, разрастающейся все больше, до бесконечности, и обитал Оливер в настоящий момент.
И еще – и еще – то обстоятельство, что он ощущал сейчас себя полным изгоем: только что прогнал двух единственных друзей, которые были у него в школе. Правильно ли он поступил, встав на сторону Джейка? Ему казалось, будто он знает Джейка, знает насквозь, словно их объединяла какая-то необъяснимая первобытная связь. Однако боль Джейка оставалась для него загадкой. В других Оливер видел их боль. Но Джейк ничего ему не открывал. Что превращало его в завораживающий вопросительный знак.
Почему он предпочел Джейка остальным?
Глупо, глупо, глупо!
Оливер сидел неподвижно, однако его рука, сжимающая фонарик, дрожала, и луч света дергался из стороны в сторону.
– Слушай, да пошли эти придурки к такой-то матери! – сказал Джейк.
– Не надо! – предупредил его Оливер.
Он посветил фонариком Джейку в лицо. В мгновение перед тем, как тот прикрыл лицо рукой, Оливер успел увидеть, как левый глаз Джейка дрожит – его цвет изменяется, словно стремительно сменяющие друг друга слайды. Но затем взгляд застила бутылка виски у Джейка в руке.
– Ты что, охренел? – прошептал Оливер. – Если мои родители это увидят… Постой! – Он резко встал. – Откуда она у тебя? И где пистолет?
Покрутился, направляя луч света в разные стороны, однако пистолета нигде не было.
– Его нет. Убрал.
– Убрал куда?
– Туда же, где взял бутылку, – Джейк по-волчьи оскалился.
– Прекрати говорить загадками!
– Это магия, Олли. Настоящая магия.
– Никакой магии нет!
– Хочешь поспорить?
* * *
– И это что, теперь пошел снег? – спросил Фига. – Господи, просто засада какая-то!
– Веселого Хеллоуина, – сказал Нейт, сбрасывая скорость. Он рассудил, что чем медленнее, тем лучше: лишняя осторожность не помешает. Ветер мог повалить дерево на дорогу, снег и град образовывали скользкие места, и хотя Нейт не ожидал встретить здесь детей, выпрашивающих сладости, но как знать?
– Я хотел позвонить Зои, рассказать ей про снег… – сказал Фига, глядя на телефон. – Но сигнала нет.
– Гм, – проворчал Нейт. – Может, вышка отключилась. Или просто… непогода.
– Возможно.
Какое-то время они молчали. Нейт осторожно вел машину вперед.
– Ты по-прежнему спишь плохо? – наконец спросил Фига.
– Бывает иногда.
– Это объясняет, почему ты на работе ведешь себя как полный кретин.
В свете приборной панели Нейт разглядел на лице напарника торжествующую ухмылку: «Обдурил».
– Очень смешно.
– Прямо фабрика смеха. Ну а если серьезно, можешь попробовать настой ромашки, или… ну, например, мелатонин, чтобы уравновесить уровень гидрокортизона
[70]. Можешь озаботиться уровнем калия и магния, а в крайнем случае обратиться к каннабидиолу
[71]. В медицинских целях можно.
– Сперва комбуча, а теперь это… Да ты прямо-таки доктор Оз!
[72]
– Этот тип – просто гребаный шарлатан. Он ничем не отличается от Алекса Джонса
[73] и Гвинет Пэлтроу
[74]. Все они торгуют одним и тем же дерьмом. Нет-нет, мы с Зои слушаем только настоящих врачей.
