Бах!
Сцена в пустоте снова изменилась. Теперь молодой парень, лишь немногим старше Оливера, сидел в кресле перед рядами мониторов. Он был в военной форме. В какой именно, разглядеть было трудно, свет экранов вырисовывал только силуэт. Парень сидел в наушниках. В одной руке джойстик, другая неловко развернула пластинку жевательной резинки и отправила ее в рот. Парень принялся жевать, словно лошадь. В мертвых глазах сверкнула боль, боль, увидеть которую смог только Оливер, боль, похожая на катящийся клубок переплетенных змей, совокупляющихся и воспроизводящих себя. На экране свадьба: невеста в белом, жених в красном шейном платке, гости поздравляют их, веселятся и смеются, все встают в круг и начинают танец, рука парня в форме сжимает джойстик, палец нажимает на спусковой крючок, последние мгновения супружеского блаженства, затем стремительное движение, раздирающее небо, и после этого огонь стирает изображение. Парень за консолью засовывает в рот новую пластинку жвачки; боль в нем не уменьшилась, а только потемнела, разбухнув.
Бах!
Дети стоят на коленях в клетках, в каких держат собак, просунув пальцы в маленькие отверстия; все они плачут, из носов длинными струями стекают сопли…
Бах!
Кто-то ударил тяжелым ботинком в ребра человека, спящего на жесткой подстилке из картона. Ребра хрустнули, словно гравий под ногой…
Бах!
Младшеклассники окружили маленького слабого мальчика. На дворе зима. Земля покрыта снегом. Небо точно заштриховано простым карандашом. Дети втирают снег мальчику в лицо. Вжимают ему в лоб камешки с такой силой, что остаются глубокие красные отметины. У одного из них замерзшее собачье дерьмо в тарелке-фрисби – сто лет в такие уже не играют, – и он сует ее мальчику в рот. Тот крепко стискивает зубы, но плачет, нос у него забит, и скоро придется открыть рот, и тогда злобные дети получат свой шанс…
Бах!
Мальчик стоит на коленях, прикованный наручниками к батарее. У него рассечена губа. Посредине подбородка блестит свежая ярко-красная полоса. «Это я», – подумал Оливер. Бессмыслица какая-то. Как такое возможно? Однако это действительно он. Да, моложе. И чуть другой – волосы светлее и короче, прическа вроде армейского «ежика». На щеке веснушки, но Оливер все равно решил: «Правда похож на меня». Как будто он смотрелся в кривое зеркало. Тут в изображение шагнул еще кто-то, и тот, другой Оливер вздрогнул и напрягся, но появившаяся из ниоткуда рука ударила его, швыряя на старую чугунную батарею, и голос произнес: «Вот что бывает за попытку побега». И Оливер подумал: «Мне знаком этот голос», это голос Нейта Грейвза. Более грубый, более резкий, более хриплый, как у заядлого курильщика или человека, обжегшего себе горло уксусом, но это определенно был он, и этот Оливер, настоящий, попытался оторвать взгляд, попытался крикнуть, но обнаружил, что во рту у него пересохло, язык прилип к нёбу, и он не может ни отвернуться, ни издать какой-нибудь звук, и…
– Оливер!
Это голос отца? Или…
– Оливер!
Чей-то еще?
– Оливер!
Вздрогнув, Оливер заморгал. В воздухе кружился снег. Он развернулся. Джейк исчез. Вокруг поднимались темные деревья. Казалось, они стали больше, склонились над ним, словно грозя прихлопнуть к земле. У Оливера закружилась голова. Он крутанулся в сторону, в то время как его мозг и желудок, казалось, крутанулись в другую. Затем шаги. Быстро приближающиеся. Кто-то спешил к нему…
Мать.
Мама!
Это она окликала его.
Подбежав к Оливеру, Мэдди крепко стиснула его в объятиях, и он прильнул к ней, задыхаясь и всхлипывая.
* * *
Пораженная молнией, девочка закричала. Ее лицо перекосилось и стало медленно исчезать, словно ослепительный белый свет поглощал ее дюйм за дюймом. Нейт бросился к ней и крепко схватил за руку. Он крикнул, призывая на помощь Фигу, однако никто ему не ответил, и он не видел своего напарника в невыносимо ярком сиянии. У него осталась лишь рука девочки, зажатая в его собственной, и он попытался подтянуть ее к себе – во что бы то ни стало нужно спасти ее от того, что ей угрожало.
Однако Нейт встретился с яростным сопротивлением. Что-то тянуло девочку в противоположную сторону. Он увидел ее лицо, теперь уже практически полностью исчезнувшее. Но глаза смотрели на него, округлившиеся от ужаса. Ее голос прозвучал резким, свистящим шепотом:
– Помогите… мне…
Чья-то рука сомкнулась у нее на горле. Девочка захрипела, задыхаясь.
И у нее над плечом появилось другое лицо. Мужское. Нейт его узнал. Узнал мгновенно – он видел его совсем недавно.
Где? На обложке книги Джеда «Жертвоприношения в Рэмбл-Рокс: сатанинские убийства, совершенные Эдмундом Уокером Ризом».
– Риз… – пробормотал Нейт, но его голос потонул в молнии.
Убийца взревел, и что-то стремительно мелькнуло по широкой дуге – Нейт увидел нож за какую-то долю секунды то того, как лезвие распороло ему лицо. Взор застлался кровью. Боль разлилась ото лба подобно вспыхивающим друг от друга спичечным головкам. Вскрикнув, Нейт на мгновение разжал руку, и этого оказалось достаточно, чтобы девочку у него вырвали.
– Она моя, ворюга! – прошипел незнакомец.
Он сделал выпад ножом, но тут что-то упало на него сверху – Нейт не успел разглядеть, что именно. Что-то крылатое. Плотные перья отделили его от убийцы, и молния с треском рассеялась.
Девочка исчезла. Молния погасла. Нейт повалился на землю.
34. Грань
А потом…
Нейт сидел на улице. Буря закончилась. Ветер утих, снегопад прекратился. В лесу стало тихо. Вокруг было белым-бело, словно весь мир превратился в горы зефира.
Фига набрал в ведерко снега и сказал Нейту, чтобы тот приложил его к ране на голове, а сам отправился искать бинты. Нейт сделал, как было сказано; снег обжег рану, как соль.
Фига вернулся с бинтом, лейкопластырем и рулоном бумажных полотенец.
– Протри, а затем мы тебя перебинтуем.
– Спасибо, сестра Рэтчед
[79]. – Морщась, Нейт протер рану. Полотенце окрасилось кровью. – Ну, как я выгляжу?
– Как будто тебе пытались снести макушку. Придется накладывать швы. И ты станешь похож на Франкенштейна.
– Франкенштейн – это доктор, а не чудовище.
– Доктор и был чудовищем, Нейт, – Фига пожал плечами. – Но сейчас главное не это. Мы расскажем о том, что видели?
– Не знаю, Фига, – пробормотал Нейт, уставившись в пустоту. – Даже не знаю.
