Однако одного быстрого взгляда наеесына было достаточно, чтобы понять, какими были настоящие чувства. Если доэтих слов ябыл для него лишь неприятной случайной помехой иисточником раздражения, тотеперь превратился внастоящего врага. Пожалуй, прежде стакой ненавистью наменя смотрел только Виньян Кадаши.
Мне вспомнились слова Аманы отом, что энхардцы великолепно умели обзаводиться врагами. Наверное, это ивпрямь было чем-то вроде врожденной семейной способности.
—Скем имею честь говорить?— спросил я, подумав, дочего все жезамечательная вещь— эта «стандартная маска». Пословам а-Корак, уменя уже получалось держать еепочти идеально.
—Мое имя Ванесса Дасан,— сказала женщина, любезно улыбаясь.— Последние годы яисполняла обязанности главы клана. Предыдущий глава, погибший вГаргунгольме, являлся моим двоюродным братом. Асмоим старшим сыном Геденом,— она указала напарня,— выуже, как понимаю, познакомились.
Неудивительно, что онпоказался мне знакомым впервые жемгновения, как яего увидел— черты лица уГедена иуЗайна были, несмотря наразницу ввозрасте, очень похожи, только вот выражение было совсем разным. Иянадеялся, что разным оно иостанется. Впрочем, насколько язнал Аману, она непозволит своему сыну превратиться вразвращенного вседозволенностью лицемера.
—Как выузнали мое имя?— мне ивпрямь было интересно.
—О, хозяин гостиницы был очень любезен исообщил мне, что молодой гость аль-Ифрит каждый день посещает почтенную вану а-Корак для приятной беседы.
Нуясно— ямысленно вздохнул— держать язык зазубами этот самый хозяин гостиницы явно неумел. Впрочем, даже назови янесвое настоящее имя, когда пришел сюда впервые, это бынепомогло. Броннин был слишком мал, слухи здесь разносились соскоростью лесного пожара, ипопытка скрыться под фальшивой личностью только быпривлекла еще больше внимания.
Отом, откуда она узнала, что япомог Амане иЗайну покинуть Гаргунгольм, яспрашивать нестал. Было быстранно, если бынобилесса, водно мгновение лишившаяся титула, который уже привыкла считать своим, ненаправила шпионов выяснить все детали. Апосле представления нас сКастианом названом обеде эти детали знало слишком много человек, чтобы можно было надеяться насохранение тайны.
—Как приятно видеть, что все вклане Дасан любят изаботятся друг одруге,— сказал я, подумав, что без «маски» нерешился быпроизнести такие абсурдные слова— мое лицо тут жевыдало бы, что ядействительно думаю оподобной «любви». Авот с«маской» получалось прекрасно.— Дана Амана Дасан будет, безусловно, очень рада вас увидеть. Почему выненаправились кней, вкорневой замок?
—Мыхотели захватить хотя быпоследние дни фестиваля,— Ванесса заулыбалась.— Кроме того, Броннин особенно прекрасен летом.
Потом еелицо приняло слегка скорбное выражение, несомненно отрепетированное досовершенства так же, как ивсе предыдущие.
—Япрошу прощения занедавнее поведение моего сына. Увы, онслишком импульсивен.
Это она имела ввиду ситуацию стой молоденькой актрисой? Значит, уже была вкурсе.
Мне очень хотелось сказать, что пострадавшей стороной был вовсе неяипросить прощения следовало тоже неуменя, даивообще неей, аеесыну. Нобыло понятно, что фраза сизвинениями произнесена нобилессой только для вида илишь потому, что она покакой-то причине сочла, что ссориться сомной нестоит.
Впрочем, моей реакции она дожидаться нестала ипочти сразу же, прежним любезным тоном осведомилась, нравится лимне вгородской резиденции, лучше ливней жить, чем вкорневом замке, икак долго япланирую тут находиться. Тоесть завела светский разговор обо всем иниочем. Ладно хоть неопогоде спросила…
Когда мыпопрощались— так же, дозубовного скрежета, вежливо, иянаправился кдвери, доменя донесся ееполу-шепот, сейчас лишенный всякой любезности ипредназначенный уже немне:
—Геден, нупочему тыуродился таким придурком! Когда тынаучишься думать головой, анетем, что между ног?— Апотом, еще тише, она добавила:— Тыхоть понимаешь, что мынедома? Здесь так себя вести непринято…
Язакрыл засобой дверь гостиницы, отрезав все звуки, ивстряхнул головой. Значит, дома подобное поведение сына невызвало быу«достойной» нобилессы никакого негатива.
Мне вновь вспомнилась мимоходом произнесенная ваной а-Корак фраза одобродушии аль-Ифрит иотом, как много людей стремится попасть вихкорневые владения. Услышав это тогда, яподумал лишь отом, что простые люди, очевидно, хотят получить защиту отдемонических чудовищ. Сейчас мне пришло вголову, что причины могут быть идругими.
Театр а-Корак был одним излучших встране, вденьгах труппа ненуждалась. Янезнал точных причин, покоторым вана а-Корак согласилась меня учить, нобыстро понял, что точно неради заработка. Вне сцены все артисты одевались как весьма обеспеченных горожане, аКассию, любимицу бабушки, ивовсе можно было принять задочку дворянина средней руки. Тот факт, что Гедена это неостановило, говорил отом, что онпривык ковседозволенности поотношению ко всем обитателям своих владений, нетолько служанкам или селянкам, закоторых некому было постоять.
Какие родители станут спокойно смотреть, как ихдочерей бесчестят? Особенно если родители сами знатны ибогаты? Азначит, как минимум втой части владений, где жила семья Ванессы, уДасан собралось немало недоброжелателей.
Похоже, Аману будет ждать немало сложностей, когда она начнет наводить порядок всвоих владениях.
* * *
Вхраме сегодня оказалось три человека— сам жрец идве прихожанки, каждая изкоторых облюбовала себе отдельное место уфресок имолилась там. Как ивпрошлые разы, долго они незадержались.
—Теперь никто непридет довечера,— сказал жрец. Пока яуже привычно закрывал тяжелые створки двери, оннетерпеливо вытащил изпредназначенного ему пакета первый пирожок. Виновато огляделся посторонам, хотя кроме нас вхраме уже никого небыло, нопотом, сявным сожалением, все жеубрал его назад. Да, точно, впрежние дни онупоминал, что «вкушать вхраме пищу разрешается лишь всамых исключительных случаях».
Впрочем, навнутренний сад храма эти запреты нераспространялись.
—Авысладкоежка, светлейший,— сказал я, когда мыустроились наскамейке ижрец заминуту проглотил свою долю еще теплой выпечки. После этих слов онодарил меня укоризненным взглядом, однако отмоей доли— еще двух пирожков— неотказался. Последние два предназначались Зайну иихяему уже неотдал.
—Фестиваль закончится, вывернетесь вкорневой замок ибольше этих сладостей мне невидать,— произнес онскорбно, уже намного медленнее жуя четвертый ипоследний насегодня пирожок.
Да, несего хромой ногой было ходить похолмистым городским улицам.
—Увас нет слуг? Хотя быодного слуги, которого можно послать запокупками?
—Мне запрещено нанимать слуг,— жрец вздохнул.
Интересно, что оннесказал «нам», имея ввиду жрецов вцелом, аименно «мне».
—Почему так?
Жрец какое-то время молчал, разглядывая свою покалеченную конечность.
