— А я и не заметил, — несколько покривив душой,
ответил Кэл.
На самом деле, в первый раз увидев Стива, он невольно
подумал о том, как странно выглядит этот человек рядом со своей безукоризненной
женой. Должно быть, догадался он, Стив так привык к больничной униформе, что в
другой одежде чувствует себя не в своей тарелке. Интересно, есть ли вообще у
него костюм? Наверно, есть, Мередит об этом позаботилась. Но можно спорить, что
Стив ни разу его не надевал.
Они спустились на пляж, и служитель проводил их к свободным
шезлонгам. Мередит сбросила халатик и устроилась в кресле, подставив солнцу
стройное тело. Кэл взглянул на нее и уже не мог оторвать глаз. Он взял книгу, хотел
было читать, но строчки прыгали перед глазами, и взгляд невольно возвращался к
гладкой коже и мягким округлостям тела Мередит.
Около получаса прошло в молчании.
— Не нравится книга? — улыбнулась Мередит,
заметив, что Кэл отложил книгу и, сдвинув брови, сверлит взглядом голубую
океанскую даль.
— Да нет… то есть да… неважно, просто задумался о
другом.
— Кэл, я сказала что-то не то?
Мередит показалось, что она, сама того не желая, как-то его
задела. Но Кэл покачал головой, встал и побрел прочь по кромке воды.
Подождав несколько минут, Мередит последовала за ним. Она не
хотела приставать к Кэлу с расспросами, но видела, что он чем-то обеспокоен.
— Кэл, что случилось? — спросила Мередит, нагнав
его.
Кэллен поднял на нее растерянный взгляд. Пена прибоя
захлестывала его ноги. У Мередит сжалось сердце — таким несчастным выглядел
сейчас Кэл.
— Все в порядке, Мерри, — устало ответил он.
— Но я же вижу, с тобой что-то не так!
— Да все не так! — вдруг выкрикнул Кэл. —
Скажи, ты когда-нибудь спрашивала себя, зачем живешь? Кому и зачем нужна вся
эта возня? Ты понимаешь, что я уже десять лет иду, сам не зная куда и зачем?!
Мередит растерялась. Такого Кэла она еще не видела.
— Да что на тебя нашло, Кэл? Ведь минуту назад все было
хорошо!
— Ну да. Находит временами… Живу, как живется, но
иногда как будто просыпаюсь и понимаю, что все это… — он широко взмахнул
рукой, — все это — лишь пустая трата времени, а настоящая жизнь проплывает
мимо.
— А что для тебя настоящее? — мягко спросила
Мередит.
Кэл молчал, глядя себе под ноги.
Они дошли до края пляжа и сели на песок у самой воды. Волны
с шипением набегали на песок и ложились к их ногам. Чуть поодаль покачивалась
на воде забытая кем-то доска для серфинга. Позади белоснежной громадой высился
отель. Вокруг не было ни души.
— Все мы в погоне за одним, бывает, упускаем
другое, — заговорила Мередит. — Но, Кэл, по большому счету ты ничего
не упустил. У тебя чудесные дети, твоя жизнь насыщена событиями, ты делаешь
большое и нужное дело. Нет, Кэл, ты не тратишь время зря! Не тебе мучиться
такими мыслями.
— Почему ты так в этом уверена? Откуда нам знать, что
по-настоящему важно? Ты говоришь, дети. А может, пройдет десять лет — и они
упрекнут меня за то, что я сделал что-то не так или чего-то не сделал, не
заметил, не понял, упустил… Я привык считать, что я всегда прав. Может быть,
порой и ошибаюсь, говорю я себе, но, во всяком случае, движусь в правильном
направлении. Но все чаще мне приходит мысль: что, если это не так? Что, если я
иду прямиком в тупик?!
Он глубоко вздохнул и заговорил спокойнее:
— Мерри, мне пятьдесят лет. Солидный возраст, не так
ли? Пора бы уже задуматься о том, кто я и чего хочу. Восемь лет я изнемогал от
обиды и злобы. Восемь лет только и думал о Шарлотте и ее предательстве. Я
закрыл свою душу для других женщин, я забыл обо всем, кроме гнева — им жил, им
питался, из него черпал силы…
Слова давались Кэлу с трудом. Мередит почему-то была
уверена, что так Кэл еще никогда ни с кем не говорил.
— Ненависть к Шарлотте стала для меня смыслом и целью
жизни. Но однажды подумал: на что я трачу время? Куда приведет меня эта
ненависть? Никуда. И что же дальше?
— Что значит «что дальше»? — осторожно спросила
Мередит. Смущенная и испуганная, она не знала, как реагировать на такие
признания.
— Ну, как дальше жить? Восемь из пятидесяти моих лет я
провел, копя злобу на женщину, которая давно жила своей жизнью. Да, у меня трое
чудесных ребят, но пройдет несколько лет, они вырастут и пойдут своим путем.
И что мне останется? Только бизнес? Тебе не кажется, что для
полноценной жизни этого мало?
— Кэллен Доу, — твердо заговорила Мередит, —
у меня складывается впечатление, что ты погряз в банальной жалости к себе! Что
ты плачешься мне в жилетку! Тебе пятьдесят, а не девяносто! Есть еще и время, и
силы изменить свою жизнь к лучшему. Кто сказал, что ты обречен провести остаток
жизни в одиночестве, если тебе это не нравится? И, уж конечно, ты не приговорен
до конца дней своих злиться на Шарлотту!
— А я больше и не злюсь. Мне все равно. И это еще хуже.
Почти десять лет моей жизнью владели два чувства — любовь к детям и ненависть к
Шарлотте. Теперь ненависть ушла — и что осталось? Одной родительской любовью
жизнь не наполнишь.
— Может быть, настало время оглянуться по
сторонам? — искренне предположила Мередит.
— Что ты предлагаешь? В какую сторону я должен
смотреть? Посвятить себя детям — прекрасно, но очень скоро они вылетят из
гнезда. Или приударить за какой-нибудь красоткой, которую интересуют мои деньги
и с которой я на третий день умру от скуки? Мерри, у меня не такой уж большой
выбор.
— Ерунда! — решительно ответила она, вытянув ноги
и зарываясь пальцами в песок. Кэллен не мог отвести от нее глаз. — Не все
женщины дуры и не все охотятся за деньгами. Ты и сам достоин женского внимания.
— Мне бы твою уверенность!.. А ты, Мередит? —
спросил он вдруг. — Представь, что вы со Стивом разойдетесь. Ведь такое
может случиться. Ты когда-нибудь об этом думала?
— Стараюсь не думать, — сухо ответила она.
Кэл задел больное место: в последнее время Мередит часто
приходили в голову такие мысли. Разлука со Стивом стала ее болевой точкой, ей
казалось, что судьба, рок, какая-то неведомая и могущественная сила тащит их в
разные стороны. Никогда прежде Мередит не ощущала себя беспомощной и предпочла
бы обойтись без такого опыта и впредь.
— Не знаю, что бы я стала делать, — честно
ответила она наконец. — Я не мыслю своей жизни без Стива. Я люблю его, он
— часть меня. Без него моя жизнь перестанет быть прежней.
Мередит зажмурилась и тряхнула головой. Словно наяву, она
видела, как падает в бездну горя, имя которому — развод. Сама мысль об этом
была непереносима. Но Мередит понимала, что настало время всерьез задуматься о
будущем. Они со Стивом подошли к той роковой черте, за которой — распад семьи.
Нужно что-то предпринять, и как можно скорее — иначе они потеряют друг друга.
