Главное – думать.
И в тот момент, когда я уже готова принять пулю в голову,
раздается взрыв. В своих мечтах о Марракеше, Касабланке, Рабате – разве ты мог
представить что-нибудь подобное, Доминик?..
Эпилог
* * *
…Самолет из Марракеша задерживается.
Я никогда не видела человека из полицейского департамента,
который должен привезти мне мои настоящие документы, но зато его хорошо знает
не-Шон. Когда-то бармен «Cannoe Rose» оказал ему услугу: из тех услуг, что он
время от времени оказывал секретным агентам самых разнообразных спецслужб,
которыми наводнен бар-кочевник. Несколько последних дней мы почти не расстаемся
с не-Шоном, это ему я обязана своим чудесным спасением. Ему и своему вопросу,
заданному в тот первый вечер: как относился ко мне Франсуа?
Если бы я действительно была девушкой, которая помогала
Фрэнки на последнем задании, – этот вопрос никогда не был бы задан. Потому
что Фрэнки любил Мерседес, и бармен знал об этом. А я – нет. Тогда еще нет.
Не-Шон отдал мне конверт в точном соответствии с инструкциями Фрэнки, но
заданный мной вопрос занозой сидел в сердце, мешая сказать самому себе: ты все
сделал правильно, старик! Потому он и отправился следом за мной, в дом Франсуа
Лаллана, по ходу связавшись со своими друзьями из секретных служб. Не для того,
чтобы изобличить меня, а для того, чтобы подстраховать горячую, порывистую,
неопытную – ту, которая осталась единственной памятью о его молодом друге
Франсуа. Не знаю, как не-Шон заставил их приехать, но парни из секретной службы
подоспели вовремя. И только поэтому я жива.
А Алекс Гринблат и Слободан скорее всего умрут. И еще
нескольким десяткам подручных Алекса придется несладко.
Я стараюсь не думать о них, хотя это практически невозможно:
их фотографиями украшены первые полосы газет, по улице нельзя ступить и шагу,
чтобы не наткнуться на чертовски красивые глаза. Аудиозапись, которую вел
Слободан в квартире этажом ниже, скорее всего, будет одним из главных
доказательств на процессе. Наряду с материалами, которые собрал Франсуа Лаллан.
Фрэнки.
Меня, скорее всего, тоже вызовут на процесс в качестве
свидетеля, но до этого еще далеко.
А пока я собираюсь вернуться в Эс-Суэйру. Вернуться
навсегда. Вернуться к Доминику, Ясину, Наби и Джуме, Джамилю и Джамалю, Хасану
и Хакиму, Фатиме и Сальме, если она еще не уехала в Касабланку, где в кафе «У
Рика» ее ждет Ума Турман.
– Ты все-таки решила лететь, безумная русская? –
спрашивает у меня облокотившийся на поручни не-Шон. – Ты могла бы остаться
здесь. И мы бы вместе поработали. Мы стали бы отличной командой.
– У меня нет вида на жительство.
– Думаю, это не очень большая проблема… Учитывая то,
что ты сделала для благословенной Франции. Я могу уладить все формальности.
– Не стоит. Я возвращаюсь домой. В Эс-Суэйру. Не хочешь
составить мне компанию? Марокко – прекрасная страна.
– Все может быть. – Не-Шон всматривается вдаль,
туда, где то и дело взлетают и приземляются самолеты.
Все может быть.
Не-Шон никогда не покидал Парижа. Париж – смысл его жизни,
так же как Эс-Суэйра – смысл моей. А каждый должен находится там, где смыслы
его жизни, сверкая и переливаясь, накатываются один на другой, как волны на
песок. Я не увижу не-Шона в Эс-Суэйре и поэтому мне немного грустно.
Самую малость.
– Как же монета оказалась у тебя?
– Доминик сказал мне – она лежала в паспорте той
испанки. – С некоторых пор я избегаю имени Мерседес. – Паспорт он
купил у полицейских. И когда я попросила его принести одну вещь от одного
человека… Он и принес эту монету, потому что того человека не оказалось на
месте. А Доминику не хотелось расстраивать меня. Он очень нежен со мной,
Доминик.
– Ты не можешь дать ее мне?
– Конечно.
Все эти дни я ждала вопроса о монете, поэтому она сразу
возникает в моей руке.
– Когда-то я подарил ее Франсуа. – Не-Шон
подбрасывает монету на ладони. – А теперь она снова вернулась ко мне.
Жаль, что у вас не было времени узнать друг друга получше. Вы были бы отличной
командой.
«Отличная команда» – рефрен сегодняшнего дня.
– Приезжай ко мне в Эс-Суэйру.
– Может быть.
Я все еще зову с собой не-Шона прекрасно зная, что он никуда
не полетит. Да и сама я не знаю, что будет со мной в Эс-Суэйре. Отель заложен,
и Доминику с трудом удалось избежать ареста за подкуп должностных лиц.
Очевидно, без знакомств не-Шона в полицейском департаменте не обошлось. Но все
это – неважно. Важно лишь возвращение домой.
Я закрываю глаза, и прямо передо мной возникает сине-белая
Эс-Суэйра, и длинная ленивая полоска пляжа, и выточенные из жести фигуры
серферов на волнах, и воздушные змеи в небе и мальчишки, играющие в футбол.
Стать Рональде, стать Рональдиньо – не такая уж это запредельная мечта.
Все должно получиться. Все.
