Под утро занятой любовник соизволит вернуться.
— Уже без Ярышева?
— Ага.
— Всякий раз?
— Всякий раз.
— Вы, конечно, не удерживались от расспросов…
— Ну конечно, только каждый раз выслушивала лекцию о суровом
мужском долге, в конце концов ссоры пошли…
— А куда он ездил? У вас никаких соображений?
— Я так подозреваю, в Калюжин. Калюжин и окрестности.
— Почему?
— Потому что сначала он старательно изучал карту того
района. И ворчал насчет дорог, ничуть не улучшившихся со времен короля
Сигизмунда. Да и по спидометру подходит. Я из чистого любопытства начала
изучать наутро показания спидометра.
— Разбираетесь в машинах?
— Господи, да у меня «Ока»… Говорят, неплохо вожу. В общем,
по расстояниям как раз совпадает — из Кракова в Калюжин и обратно, да еще
поколесить немного…
«Это еще совпадает и с картой, — мысленно дополнил Данил, —
с той, из кабинета Климова, где кружком обведен как раз Калюжин с прилегающими
весями…»
— И дальше?
— Дальше… В тот день мы опять-таки поехали в Граков. Он мне
пообещал, что на сей раз речь идет исключительно об отдыхе. Я поверила, дура. А
к полуночи в дверь опять зацарапался Ярышев, и они укатили, только на сей раз
он не явился наутро. Я ждала добросовестно, стервенела помаленьку — у меня на
десять были назначены встречи, день-то был рабочий… Ни его, ни машины.
В девять окончательно психанула, выскочила на шоссе, поймала
попутку, на встречу, в общем, успела… А вот Климов так и не появился. И все бы
ничего, я уже мысленно приготовилась послать его подальше, успокоилась, дуреха,
совершенно… После обеда приехала милиция. И сообщила. Подождите, — она жестом
остановила Данила, собравшегося было задать вопрос. — Знаю, что вы скажете:
мол, этого слишком мало, чтобы всерьез испугаться… Правда?
— Правда.
— Так вот, в тот же вечер меня в подъезде остановили двое.
Аккуратно прижали к стеночке, аккуратно расстегнули сверху донизу блузку и
начали водить ножичком по телу. Тупой стороной, но все равно ощущение, знаете
ли, своеобразное. Молча, деловито, спокойно, оба трезвые, несуетливые, морды
каменные — я бы, наверное, пьяных хулиганов меньше испугалась…
— Понимаю.
— Да ни черта вы не понимаете! Даже если и было в жизни
что-то похожее у вас это совсем по-другому, вы-то к этому готовы, это ж ваша
работа, чтоб ее черти взяли… И, как назло, ни души, у нас там на площадке такой
тупичок у лифта, меня туда и затолкнули, кричать не решаюсь, понимаю, что
успеют, если что…
— А потом? Она передернулась, залпом допила остатки:
— Ах, потом? Потом меня вежливенько, сквозь зубы просят
приспустить брючки и все, что под ними, уточнив, что секс их не интересует.
Приспускаю, куда деваться. Тогда тот, что с ножом, приставляет его к горлу уже
лезвием, а второй достает пистолет, приставляет мне дуло там и столь же вежливо
интересуется: «Хочешь жить?» Киваю. «И непокалеченной, поди, жить хочешь?»
Киваю. Тогда мне все так же спокойненько, с некоторой даже
ленцой говорят:
«Забудь, красивая, про загородные поездки с хахалем. Не было
никаких поездок. Никогда ты с ним из города не уезжала, трахались вы на явочных
квартирах исключительно в городе…» И повторяет еще раз, с расстановочкой.
Интересуется, хорошо ли уяснила, просит повторить… Ну,
повторяю, после чего меня аккуратно застегивают — я сама и не смогла бы, признаться,
оцепенела со страха, — еще раз советуют обо всем забыть, если хочу жить,
похлопывают по щечке и спокойненько уходят… Ну, а я сползаю по стеночке, ноги
отнялись… Сижу и встать жутко, и на месте оставаться страшно… Вот такая
история. Ну? Есть основания бояться?
— Пожалуй, — кивнул Данил.
И констатировал про себя: сработано незатейливо, однакож
эффектно.
Производит впечатление, особенно на балованную красотку,
непричастную к играм… Не на шутку испугать можно.
— Вы их запомнили?
Оксана, добросовестно пыталась описать обоих, кое-какие
индивидуальные черты стоило запомнить на будущее, но Данил, пожалуй, здесь с
этими субъектами не сталкивался. Возможно, они и были там, под аркой, — но
разглядел тогда лишь одну физиономию из пяти…
— А вот с этим судьба не сводила? — Данил на всякий случай
показал ей фотографию Вериного вербовщика.
— А, этот… Он-то вам зачем?
— А что?
— Это Лесь. Лесь Сердюк. Работает в каком-то НИИ, то ли
машиностроения, то ли пожаротушения…
— А не ошибаетесь?
— Ну, где же! Еще один спаситель родины от тирании. Сколько
он моего кофея стрескал… У супруга частенько бывает вместе с остальными.
«Батьку геть!» «Вставай, держава!» Уж этого-то знаю… Я его, простите за
ветреные откровения, тоже пыталась в свое время присовокупить к своей коллекции
совращенных борцов с тиранией, только он то ли пед, то ли просто заторможенный
— никаких намеков не понимает…
— Климов с ним когда-нибудь пересекался у вас?
— Дайте подумать… Пожалуй. Раза два.
— Они общались?
— Ну конечно. Климов со всеми с ними общался и, знаете, без
особой насмешки. Будто изучал. Может быть, и правда изучал?
— Честное слово, не знаю пока, — сказал Данил. — И это все?
— А вам мало?! — возмутилась Оксана. — Лично мне и этого
хватило с лихвой.
Как вспомню…
— Вот почему боялись микрофончиков…
— Климов приучил. Там, в Гракове, в особнячке, он первым
делом обходил комнаты с какой-то штучкой… Пригодились уроки. У вас, надеюсь,
ничего такого?
— Можете быть спокойны, — усмехнулся Данил. — Ничего.
— Я больше всего боюсь, что у них здесь кто-то есть. Зою так
и не нашли, вы ж знаете…
— Не знаю, — сказал Данил, ощутив знакомое беспокойство. —
Какую Зою?
— Лавецкую, из «Авто». Ту, что сидела на компьютере. Нет, вы
в самом деле не знаете? Бог ты мой… Может, я зря с вами так откровенно?
— Что случилось с Зоей?
— Она ко мне пришла посоветоваться. Неделю назад. Понимаете,
ситуация получилась щекотливая… Из компьютера пропала часть данных по
автоперевозкам, все касалось одного конкретного направления, баварского…
Часть отчетности как корова языком слизнула. Зойка клялась и
божилась, что ни в чем не виновата, не могла она стереть файлы, и я ей верю,
девочка работящая. И боялась, что Тышецкий на ней за это выспится, в переносном
смысле, понятно, — дубликатов-то нигде не осталось, представляете, какой
скандал мог получиться?
