— В порядке. Что с ним станется? Все, пока! — Она понизила голос. — Больше не могу говорить. Я тебе потом позвоню.
Так, стало быть, одной подругой у меня больше… Ну и болтун же, оказывается, Клод! Или в полиции это принято между напарниками? Как в кино? Я невольно представила, как Клод и Жаклин сидят в засаде в заброшенном цехе, где нет рабочих, но исправны все механизмы, и ждут появления наркомафии. Причем Клод затаился внутри, а Жаклин с пистолетом караулит снаружи и от нечего делать звонит мне, потому что Клод не может говорить из здания, в котором все прослушивается. Но вот он видит из окна, как подъезжают наркодельцы, знаками зовет Жаклин, она переходит на шепот, прощается со мной и вызывает подкрепление. Над зданием кружит вертолет, а Клод с автоматом наперевес крадется на цыпочках, крадется, крадется по узенькой лесенке…
Я чуть не рассмеялась в голос! Наверное, я вчера все-таки перестаралась с обезболивающим, если в моей голове роятся столь бредовые сюжеты! Такая болтушка, как Жаклин, может служить в полиции разве что диспетчером на телефоне! Но почему же мне легко и весело? Я по-прежнему лежу в постели и боюсь шелохнуться, а мне весело и легко…
Стакан с соком стоял на тумбочке возле кровати. Интересно, я смогу дотянуться до него или придется опять обращаться к мадам Сифиз? Осторожненько… так… Я справилась!
В очередной раз зазвонил телефон. Клод! А вдруг это опять «моя новая подруга»?
— Снять трубку?! — не выключая пылесоса, крикнула из гостиной мадам Сифиз.
— Не стоит! Я послушаю, что скажут автоответчику!
— Что, простите, мадам Лапар, я не расслышала?
Пылесос умолк, мадам Сифиз заглянула в спальню, и мы вместе услышали, как Марта сказала:
— Клер! Я позвонила тебе на работу…
— Привет, Марта! — Я приложила трубку к уху, а мадам Сифиз скрылась за дверью.
— Привет! Как я рада, Клер, что у тебя веселый голос! А мне сказали, что ты заболела.
— Это не я, Марта, а моя гадкая спина. Двинуться не дает без посторонней помощи. — В общем-то я догадывалась о причине ее звонка, но ведь у мужа Марты больное сердце, и поэтому спросила: — У вас-то самих все в порядке? Звонишь мне на работу, да еще в такую рань.
— По части кардиологии, мадам доктор, у нас все хорошо. Я только что проводила Жюля в контору, ты же знаешь, он не в состоянии накормить себя завтраком, и решила позвонить тебе. Ты ведь обычно в это время уже в больнице. — Марта замялась. — Мне не терпится рассказать тебе нечто удивительное.
— Сюжет нового романа?
— Нет, куда мне! Это настоящий латиноамериканский сериал! Даже не знаю, с чего начать…
— Я помогу, Марта. Ты разговаривала с сержантом полиции Грийо, и он попросил передать…
— Откуда ты знаешь?
— Выкладывай! Сначала ты, а потом я. Идет?
— Интриганка!
— Марта, пожалуйста! Что он тебе еще сказал? Я уверена, ты по-журналистски выпытала из него всю подноготную!
— Слушай, Клер, раз уж ты дома, то давай не по телефону.
— Конечно, Марта! Приезжай! Живем рядом, а не виделись с Нового года. Через десять минут ты будешь у меня!
— Клер, я так быстро не умею. Я еще в ночной рубашке. К тебе я вряд ли попаду раньше одиннадцати.
— Марта, я тоже в халате. Видишь ли, дело в том, что пока со мной мадам Сифиз, а, когда она уйдет, я не смогу открыть тебе дверь.
— Боже мой! Клер, тебе так паршиво? Ну конечно, ты же не пошла на работу… Все, Клер, пока! Я еду! Что тебе привезти вкусненького? Взять бутылку вина?
— Вина? Пожалуй. А больше ничего. Клод забил продуктами весь холодильник. — И как это вырвалось у меня!
— Клод? Это который «не бабник»?
— Марта. Умоляю, не произноси это слово!
— Ладно, извини, — фыркнула она.
— Кстати, Марта, у тебя случайно нет телефона моей мамы?
— Записывай. В отличие от некоторых рассеянных ученых дам, которые теряют свои вещи, где попало, я помню его наизусть.
— Спасибо. — Я оставила ее последнюю фразу без комментариев. — Приезжай скорее. Мне не терпится знать все.
— Мне тоже!
Глава 32, в которой у отца был сонный голос
— Это ты, моя маленькая? — У отца был сонный голос.
— Да, папа, извини, что разбудила.
— Ничего, я как раз собирался звонить тебе на работу. Подожди, я перейду в другую комнату. Мама напилась снотворного, не хочу потревожить ее ненароком.
— Папа, мне очень неудобно перед мамой за вчерашнее…
— А я тебе сто раз говорил: заведи себе психоаналитика, а не вали на мать свои бабские переживания!
— Папа…
— Что — «папа»?! Ты взрослая девочка, понимаю, было бы тебе пятнадцать лет!.. Когда ты научишься выбирать себе знакомых! Что это за предвыборная агитация! Какой-то полицейский звонит всем нашим родственникам и просит передать тебе, что какой-то там неведомый Клод — не бабник! Ты в своем уме? Где ты была вчера?
— Дома.
— А почему не подходила к телефону? Почему они все звонят твоей матери?
— Кто, папа?
— Все! Ее сестра, племянница Аннель, тетя Хлоя, ее первый муж, эта ваша парикмахерша Кристин, твоя подруга Аньес, еще человек сто! Хорошо хоть, у этого типа хватило мозгов не беспокоить моего девяностолетнего отца! Все тебя потеряли! Все в ужасе!
Я бы тоже пришла в ужас, если бы папа сказал мне это вчера. Но сейчас почему-то я едва сдерживала смех, хотя прекрасно понимала состояние своих родственников и знакомых.
— Неужели тебе не жаль собственную мать! Из-за тебя она вторую ночь не спит! Я звоню на твой мобильный, а там опять этот сержант!
— Папа, пожалуйста, успокойся. Это недоразумение.
— Хорошенькое недоразумение! Изволь после работы быть здесь и объясниться с матерью!
— Я не смогу, папа.
— Как это — «не смогу»?! Что ты себе позволяешь?!
— Папа, я дома. Я лежу в постели.
— Девочка моя! Что они с тобой сделали?
— Папа, никто со мной ничего не сделал. Просто у меня случился приступ остеохондроза. Я не могла подойти к телефону.
— Я сейчас приеду! Отменю консультацию и приеду!
— Папа, это совершенно не обязательно. Не нужно ничего отменять. Я в порядке!
— Но ведь ты же там одна! Почему тебя не увезла «скорая»?
— Потому что ее никто не вызывал. Жан-Поль сделал мне пару уколов обезболивающего.
— Хоть на это он способен. — Папа вздохнул. — Ты что-нибудь ела?
— Да, не волнуйся. Со мной сейчас мадам Сифиз, а потом придет Марта.
