– Так у него и другое оружие есть, кроме дубинки?
– Ну да. Я ж говорю: такой пистоль знатный, под плащом спрятан. Не иначе, оружейники харьковские по особому заказу делали. Так вот, он к выходу прорвался, тогда я ему кричу, что от Юны, мол, за мной давай… Он меня чуть не прибил сначала, но после вроде как поверил, потому что ему деваться все равно некуда было. За мной побежал. Те, вверху, еще только очухивались, соображали, что к чему. А мы вниз. И тут ты как выскочил! – Чак издевательски хохотнул. – И враз по лбу дубинкой получил. Герой! Показал себя, наемник, во всей своей наемнической красе…
– Дурость – назначать встречу в Балашихе. – Я повысил голос: – Юна, почему у вас встреча на территории топливных кланов? Вы ведь знали, что они будут мешать…
На ходу оглянувшись, Лука Стидич ткнул вниз пальцем и крикнул:
– Потому что там нас ждут!
– Где?.. – Меня прервал звук выстрела.
Пуля пролетела за спиной девушки. Несколько людей в брезентовых плащах и касках бежали по противоположной стороне градирни, среди них мелькали черные рубахи и бороды диверсантов. Щелкнул второй выстрел, потом громыхнул пороховой самострел.
– Наподдай, южанин! – Чак пригнулся, ударившись подбородком мне в темя.
– Не души! – Я вытянул над ограждением руку с хаудой, но стрелять не стал – расстояние было слишком велико.
Опять щелкнуло ружье, и Чак охнул. Я крикнул:
– Ранен?
– Та не, над самым ухом пролетела, прям чуть не по серьге моей… Эй, большаки! Дылды, вашу мать! Лука, Юна! – заверещал он.
На бегу оба оглянулись, и Чак прокричал:
– Не успеваем мы! Не успеваем спуститься, догонят раньше! А если и успеем, так все равно толку нет, там ворота запертые!
Впереди открылась площадка с повозками, стойлами и сендером, которую я видел сверху. Здесь вдоль стены тянулись не комнаты, а склады с воротами на засовах.
Спавший на повозке человек приподнялся, заслышав топот наших ног, и стал протирать глаза. Из–за другой подводы показалась всклокоченная голова. Человек выпрямился, подняв вилы, – решил, наверное, что мы хотим завладеть его добром. Заржали лошади в стойлах. Стаскивая с себя плащ, Лука побежал к дальнему краю, где стоял сендер, и мы с Юной поспешили за ним.
Сбоку вынырнули два здоровых парня с кобурами и тесаками на поясах, преградили путь, один крикнул, хватаясь за револьвер:
– Эй, стоять! Вы кто…
Я прыгнул вперед, чтобы Юна оказалась за спиной, но тут в дело вступил Лука Стидич. На этот раз он не стал доставать дубинку. Крутанув плащ через руку, швырнул в лицо охраннику и сразу хлестко врезал тыльной стороной ладони по носу другому. Человек упал, Лука дважды очень быстро ударил первого, сорвал с него свой плащ и, пока противник, держась за горло, валился навзничь, подбежал к сендеру.
– О дает! – выдохнул карлик. – Так, человече, а ну спусти меня!
– Наемник, за руль! – крикнул Лука, запрыгивая на заднее сиденье большого пятиместного сендера с широким багажником и броней на бортах.
Юна уселась рядом с ним, карлик забрался на переднее сиденье. Когда я, сунув хауду за пояс, завел двигатель, из ворот ближнего склада вывалились несколько человек. Девушка крикнула:
– Обрез! Разин, дай свой обрез!
Мне было не до нее – люди побежали к нам, и я, утопив педаль газа, крутанул руль, чтобы объехать их. Машина вылетела с площадки и понеслась вниз по коридору, сбив треногу с масляной лампой.
До земли – то есть до дна градирни – оставалась лишь пара витков спирали. Чак вытащил хауду из–за моего пояса и уже собрался передать назад, но я отобрал ее.
– Там, внизу! – крикнула Юна. – Разин, там люди!
Я оглянулся. Девушка, навалившись на низкий бортик сендера, глядела через ограждение, вдоль которого мы неслись.
– Много? – спросил я.
– Да. Поднимаются навстречу… Разин, они перегораживают проход телегами, не проедем!
Сквозь рев нашего двигателя донеслись звуки выстрелов. Я поднял хауду левой рукой, направив вперед сбоку от рамы с пленкой, заменяющей лобовое стекло.
– Тормози! – крикнула девушка.
– Держитесь все! – гаркнул я.
Впереди показались две телеги. Одна почти перегородила проезд, другую тщетно пытались развернуть несколько человек, но оглобли уперлись в ограждение, не давая передним колесам встать в нужное положение. Я вдавил оба спусковых крючка. Отдача вскинула стволы хауды, моя рука сама собой согнулась в локте. Дробь сбила с ног одного человека, другие кинулись к стене, бросив телегу, и она покатилась в сторону. Швырнув хауду под ноги Чака, я что было сил крутанул руль и проорал:
– Держитесь!
Наш сендер наискось вломился в ограждение, пробил его и вылетел в центральный колодец.
Забетонированное, накрытое сверху железными решетками круглое дно градирни было недалеко. За пару секунд, пока машина падала, все сильнее зарываясь капотом, я разглядел штабель из рельс, скрепленных цепями, запертые ворота в стене, ряд приземистых будок из фанеры и жести, а еще – сендер, заезжающий в спиральный коридор, и бегущих за ним людей. Все это озарял прожектор на треноге, от которого толстый черный кабель, провисая, тянулся к железной штанге над крышей одной будки.
Потом передние колеса машины врезались в пол. Карлик как–то удержался, а меня швырнуло вперед, и я головой пробил пленку в раме. С хрустом сломался бампер, что–то заскрежетало сзади, и двигатель смолк. Сендер встал, причем передние колеса его ушли глубоко в корпус, а багажник приподняло.
Я лежал грудью на капоте. Ступни зацепились за рулевое колесо, руками я обнял машину.
– Слазь, южанин! – В поле зрения показался Чак с хаудой в руках. – Ишь, вцепился в нее, как в бабу!
Я заелозил животом по железу и стал съезжать головой вниз. С двух сторон Лука и Юна подхватили меня под мышки, сдернув с капота, поставили на ноги.
– Чак, хауду мне! – хрипло приказал я.
Подскочивший карлик вложил мне в руки обрез.
– Ты это хаудой называешь, наемник? – спросил он. – Никогда такого слова не слыхал!
В нижней части спирального коридора началась давка – люди побежали назад, сталкиваясь, сендер преследователей пытался развернуться, буксуя и бешено ревя двигателем.
Из будок у ворот выскочили несколько человек. Я переломил стволы, достал два патрона из петель на ремне и стал заряжать. Лука Стидич вытащил из–под плаща оружие, похожее на армейский пистолет с глушителем. Потом на свет появилась алюминиевая трубка с прозрачной полусферой на одном конце. Под полусферой что–то серебрилось.
Жрец ударил трубкой о пол, раздался звон, полетели прозрачные осколки, и на конце ее с шипением расцвел факел магниевого огня. Одновременно он поднял пистолет и выстрелил в прожектор.
