– Ага! И как отлично он все устроил, черт побери! – сказал Руперт. – Прямо вижу, как он стоит… ну, прямо палач! И как все дьявольски подстроил!
Открылась дверь.
– Madame, est servie
[180]
, – доложил лакей с поклоном.
Фанни встала.
– Вы отобедаете у нас, граф? И вы, Энтони?
– Я злоупотребляю вашим гостеприимством! – возразил Арман.
– Черт побери, мой милый! – заявил Руперт. – Злоупотребляете вы гостеприимством Эйвона и нашим терпением.
Фанни засмеялась.
– Гадкий мальчик! Граф, вы не предложите мне руку? Право, мне не по, себе – одна среди стольких мужчин!
– А графиня? – спросил Марлинг, когда она проходила мимо него.
– Ей подали обед в спальню, – ответила Фанни. – Мне пока не удается уговорить ее спуститься к нам. И мне кажется, что одной ей легче.
Они проследовали в столовую и расположились за длинным столом – Фанни во главе, Марлинг у нижнего конца.
– А знаете, я даже из дома теперь боюсь выходить, – заметил Руперт, разворачивая салфетку. – Стоит мне нос высунуть, как кто-нибудь тут же набрасывается на меня, требуя новостей.
– Да, никто, видимо, не верит, что нам известно не больше, чем им, – сказал Давенант.
– А визитеры, которые заезжают узнать, что Леони цела и невредима! – вздохнула миледи. – Сегодня я принимала Конде, Ришелье и де ла Роков! Девочка будет принята с распростертыми объятиями, когда… если… если она вернется.
– Чума на тебя, Фан! – буркнул Руперт. – Кларета, Тони?
– Бургундского. Спасибо, шалопай.
– Я перестала отвечать на письма, – пожаловалась Фанни. – Все так любезны, но, право, ответить всем у меня нет сил.
– Любезны? – фыркнул Руперт. – Да просто от любопытства изнывают, черт бы их побрал!
– Арман, а что будет с де Вальме… Боннаром, хотела я сказать?
Арман положил вилку.
– Вы не поверите, но мальчишка почти рад! – ответил он. – Тогда на суаре мадам Дюдеффан он ничего не понял, но, когда я растолковал ему положение дел, он… Знаете, что он сказал?
– Не знаем, – объявил Руперт. – С нас хватит тайн без того, чтобы ты устраивал новые, разрази меня!
– Руперт! – Миледи сдвинула брови. – Грубый мальчик!
– Он сказал, – продолжал Арман, – «Наконец-то, наконец у меня будет ферма!» Вы слышали что-либо подобное?
– Никогда, – невозмутимо ответил Давенант. – Ну и?..
– Разумеется, я куплю ему ферму и обеспечу деньгами. Я спросил, не хочет ли он остаться в Париже, и обещал ему мою протекцию, но нет! Он ненавидит городскую жизнь. Только подумайте!
– Помешанный! – категорично вынес приговор Руперт.
Меривейл вздрогнул.
Из вестибюля донесся какой-то шум, словно кто-то приехал. Все вскочили на ноги, но тут же смущенно переглянулись.
– Визитер, – сказала Фанни. – Я уверена, это только…
Дверь распахнулась. На пороге стоял его светлость герцог Эйвон в сапогах со шпорами и в дорожном плаще. Рядом, рука об руку с ним, стояла Леони, раскрасневшаяся и сияющая. Она уже сбросила плащ и шляпу, и огненные кудри рассыпались по плечам.
Раздались нестройные восклицания. Фанни бросилась к ним, что-то бессвязно лепеча. Руперт размахивал салфеткой над головой.
– Что я вам говорил! – кричал он. – Мадемуазель де Сен-Вир!
Его светлость поднял белую руку, призывая их к молчанию. На его губах играла странная, гордая улыбка.
– Нет, Руперт, – сказал он с легким поклоном. – Имею честь представить вам всем… мою герцогиню!
– Гром и молния! – охнул Руперт и ринулся вперед.
Но первой к Леони подбежала Фанни.
– Ах, любовь моя! Я так рада… Просто поверить не могу! Где ты ее нашел, Джастин? Глупая, глупая девочка! Мы все так перепугались… Поцелуй меня еще раз, душечка!
Руперт отстранил ее.
– Ну-ка, сорвиголова! – сказал он и влепил ей звонкий поцелуй. – Какой сестрицей ты меня одолжил, Джастин! Я-то с самого начала знал, что ты ее отыщешь. Но уже и поженились, черт побери! Это уже чересчур!
Его отстранил Меривейл.
– Милая крошка Леони! – сказал он. – Джастин, поздравляю вас!
Тут в свою очередь подошли Арман с Давенантом. Арман потряс руку Эйвона.
– А как же мое разрешение на брак с моей племянницей? – спросил он с притворным негодованием.
Эйвон щелкнул пальцами.
– Вот что я даю за твое разрешение, мой милый Арман, – сказал он и посмотрел на Леони, окруженную друзьями, которые наперебой засыпали ее вопросами.
– Где она была? – Арман подергал его за рукав.
Его светлость не отвел взгляда от Леони.
– Где она была? Где я и думал ее найти. В Анжу, у кюре, о котором я упоминал, – сказал он. – Ну, Фанни, ты одобряешь мой выбор?
Она расцеловала его.
– Милый, я уже много месяцев мечтала об этом для тебя! Но обвенчаться тайно, когда я обдумывала такую великолепную свадьбу! Право, это нестерпимо! Милая, милая девочка! Я сейчас расплачусь от радости!
Внезапно наступила тишина. В дверях стояла мадам де Сен-Вир, робко глядя на Леони. Секунду длилось неловкое молчание. Затем Леони подошла к ней и протянула руку с милой застенчивостью.
– Ма… mere?
[181]
– сказала она.
Графиня судорожно зарыдала и обняла ее. Леони обвила рукой плечи матери и увела ее.
Фанни достала носовой платок.
– Милая, добрая девочка, – всхлипнула она. Давенант схватил руку Эйвона и потряс ее.
– Джастин, у меня нет слов выразить, как я рад!
– Мой милый Хью, какая неожиданность! – протянул его светлость. – Я не сомневался, что все ограничится укоризненным покачиванием головы.
Хью рассмеялся.
– Нет, нет, друг мой, не на этот раз! Наконец-то ты научился любить кого-то больше, чем себя, и я верю, что ты будешь хорошим мужем своей герцогине.
– Таково мое намерение, – ответил его светлость, сбрасывая плащ. Его щеки утратили былую бледность, но он поднял лорнет со своей всегдашней манерой и оглядел столовую. – Мой дом просто полон людьми! – заметил он. – Неужели нас ждали?
– Ждали?! – повторил Руперт. – Мягко сказано, черт побери! Да последние десять дней мы только и делали, что ждали тебя! Вот так! Ты-то упорхнул в Анжу, а каково пришлось нам! Арман то и дело появляется, будто чертик из коробки, мадам наверху рыдает, пол-Парижа обивают порог в надежде что-нибудь разнюхать – не дом, а муравейник какой-то! Разве что Меривейл все еще ночует у де Шатле? Что-то я его за завтраком не вижу, слава тебе Господи!
