— Мне все здесь понравилось, — прошептала Селеста.
Граф приказал одному из лакеев отыскать сэра Джайлса Роксли, который через несколько секунд вышел из бара.
Селеста сразу увидела, что брат пил: он шел с осторожностью человека, нетвердо стоящего на ногах.
Карету подали прямо ко входу, и граф лично проводил к ней брата и сестру.
— Я намерен уже в ближайшее время посетить Монастырь, — негромко сказал он на прощание.
Джайлс, едва обронив несколько слов, устроился в уголке и быстро уснул.
Селеста всматривалась в темноту.
В ушах все еще звучал вальс, и ноги как будто несли ее по гладкому полу бального зала.
Кто бы подумал, что на балу может быть так весело и интересно, а мужчины могут говорить такие приятные вещи и отпускать такие восхитительные комплименты!
Она старалась гнать мысли о лорде Кроуторне и о тех чувствах, какими отозвалась его попытка поцеловать ее, но с удовольствием вспоминала, как танцевала с графом и как легко оказалось двигаться с ним в едином ритме.
Воспоминания привели ее к тому моменту, когда их взгляды встретились и он как будто попытался сказать ей что-то важное и особенное. Что-то, чего она так долго жаждала.
Он не такой, как все остальные мужчины, решила Селеста. Карета уносилась все дальше от Лондона, а она никак не могла понять, откуда взялась глухая боль в груди, становившаяся все сильнее с каждой милей.
Глава шестая
Селеста сидела с Джайлсом в гостиной, стараясь разговорить пребывавшего в дурном настроении брата.
Выпив накануне лишнего, он еще толком не проспался, и Селеста озабоченно посматривала на его опухшее лицо и темные круги под глазами.
Джайлс выглядел постаревшим, и она с грустью размышляла о том, что брат, уехав в Лондон, изменился не только внешне, но и внутренне: характер его стал совсем другим.
Кто бы узнал в нем того веселого, добродушного мальчика, которого все так любили!
Пустив по ветру наследство, проиграв имение и все, чем владел, Джайлс дулся теперь на весь свет и рычал на каждого, кто к нему обращался.
— Ты, должно быть, славно повеселился вчера, — заметила негромко Селеста.
— Повеселился? Думаешь, мне было до веселья? Ты хоть представляешь, сколько денег потратил Мелтам на один только бал? Почему у него есть все, чего только можно желать от жизни, в том числе и такой роскошный дом, а у меня в кармане и двух монеток не найдется?
— После смерти папы деньги у тебя были, — спокойно возразила Селеста.
— Хочешь сказать, что я глупец? — взвился Джайлс. Ответа не последовало, и он, помолчав, угрюмо добавил: — Это Мелтам во всем виноват. Если б он тогда не вмешался, я бы точно выиграл ту партию.
— С кем бы ты ни играл, с графом или с кем-то другим, карты у тебя остались бы те же самые, — напомнила Селеста.
Опровергнуть этот довод было нечем, и Джайлс погрузился в хмурое молчание.
— Мне нужны деньги, — пробормотал он через какое-то время, — но еще больше мне нужно выпить!
— Никакой выпивки в доме нет, — решительно заявила Селеста. — И ты прекрасно знаешь, что вина мы позволить себе не можем.
— Господи, — простонал Джайлс. — Как жестоко обошлась со мной судьба! Есть ли на свете человек более несчастный!
— По крайней мере, ты не в тюрьме, — заметила сестра.
— По крайней мере, в тюрьме я мог купить что-то за деньги, — возразил он.
Селеста поднялась со стула.
Спорить было бесполезно. Как ни пыталась она убедить брата, что он мог бы оказаться в куда более тяжелых обстоятельствах, ничего не получалось.
А ведь сейчас у него хотя бы была крыша над головой.
Селеста вздохнула, не в первый уже раз подумав, что, если бы не глупость брата, имение принадлежало бы им целиком и полностью.
И как только можно было поставить на кон все поместье, а не пару акров земли!
За окном проскрипели колеса, и она, подойдя к окну, увидела запряженную парой лошадей карету и двух ливрейных лакеев на запятках.
Уж не граф ли, подумала Селеста. Сердце радостно екнуло.
Лакеи соскочили на землю, открыли дверцу, и в проеме появилось знакомое малоприятное лицо лорда Кроуторна.
Селеста торопливо повернулась к брату, с мрачным видом сидевшему в кресле вытянув ноги.
— Здесь лорд Кроуторн!
— Здесь? — удивился Джайлс и, скривив губы, добавил: — И что ему только на месте не сидится? Чего еще надо?
— Я не желаю его видеть! — крикнула Селеста и, пробежав через комнату, бросилась по лестнице наверх.
Один из лакеев уже стучал в дверь, и Нана поспешила в прихожую.
Селеста до сих пор не рассказала брату о стычке между графом и лордом Кроуторном и о том, как Мелтам пригрозил вышвырнуть незваного гостя из дому.
Не рассказала она и о попытке Кроуторна поцеловать ее в беседке. Кто знает, как отреагировал бы на это известие Джайлс?
Да, при появлении его светлости он довольно грубо отказался разговаривать с ним, но могло ли чувство, граничившее с преклонением, так быстро обратиться в нечто прямо противоположное? В этом она сомневалась.
— С Джайлсом теперь ничего нельзя знать наверняка, — прошептала Селеста. — Как и настроение, его чувства меняются ежеминутно.
После возвращения из Лондона отношение Джайлса к сестре и Нане трудно было назвать иначе чем неприязненным.
Тем не менее обе женщины хорошо знали, что стоит лишь ему пустить в ход свое обаяние, как они с готовностью бросятся исполнять любое его желание.
Взбежав по лестнице, Селеста остановилась и прислушалась.
Дверь открылась, и до нее донесся вежливый мужской голос.
— Я — лорд Кроуторн. Мне необходимо повидаться с мисс Селестой Роксли.
— Да, милорд. Сейчас доложу. Проходите, будьте любезны.
— Спасибо.
— Думаю, сэр Джайлс и мисс Селеста в гостиной.
Нана провела гостя в комнату, но, закрывая за ним дверь, оставила щелочку.
— А, Джайлс, — услышала Селеста добродушный голос лорда Кроуторна. — Надеюсь, ты рад меня видеть.
— Что вам нужно?
— Вообще-то, — продолжал Кроуторн, — я пришел с дарами. — Не получив ответа, гость продолжал: — С дарами, которые ты, мой дорогой мальчик, несомненно оценишь.
— И что же это?
Голос Джайлса прозвучал хмуро, но Селеста уловила в нем нотку любопытства.
— Дюжина бутылок воистину прекрасного французского коньяка и столько же превосходного кларета.
