— Езжай, Антон, — повторила она. — Нам будет
трудно смотреть в глаза друг другу. Надо время, чтобы свыкнуться.
— Что там, на пятом слое? — спросил я.
— Тебе лучше не знать.
— Хорошо. Я спрошу у Гесера.
— Пусть он и отвечает… если хочет.
Наклонившись, я коснулся ее щеки — она была
мокрой от слез.
— Противно… — прошептала она. — Противно… быть
паразитом.
— Держись…
— Я держусь.
Когда я вошел в сарай, хлопнула дверь —
Светлана ушла в дом. Не включая свет я сел в машину, захлопнул дверь.
И что тут наработал дядя Коля? Заведусь или
нет?
Машина завелась сразу, мягко и очень тиха
заурчал дизель.
Включив ближний свет, я выехал из сарая.
Правила маскировки?
Плевать. К чему пастуху таиться от овец!
Легким пассом я открыл ворога не вылезал из
машины. Выехал на улицу — и тут же газанул. Деревня казалась пустой и
безжизненной. Овцам подсыпали в корм снотворного…
Машина вырвалась на проселок. Переключившись
на дальний свет я вдавил газ. В опущенное стекло ударил ветер.
Нащупав на руле дистанционку, я включил плеер.
В этот ветреный город я вошёл без плаща.
Он обвил моё горло наподобие плюща.
Змеиные кольца сковали душу мою.
Я вижу чёрное солнце.
Под ним я ни слезы не пролью.
Я выпадаю из роли.
Я обнаглел и не прав.
На что надеется кролик, которого глотает
Змеиные кольца лишь поначалу тесны,
Я вижу чёрное солнце и такие же сны.
Пороков от добродетелей мне не отличить,
хоть убей. Похоже, кто-то убирает свидетелей,
превращая нас в змей.
И я согласен гнить под любым флагом,
Я готов скользить по земле зигзагом,
И даже петь о любви по кадык в рвоте,
Если так нужно моей Родине.
Впереди, где-то у въезда на трассу, появился
огонек. Прищурившись, я посмотрел сквозь Сумрак. Поперек дороги стоял
переносной милицейский барьер. А рядом ждали два человека и двое Иных.
Темных Иных.
Улыбнувшись, я сбросил скорость.
Мой мозг — это улей, где вместо пчёл —
муравьи.
Центр тяжести пули смещён в направленье любви.
Но змеиные кольца — это броня.
Я вижу чёрное солнце.
Солнце ненавидит меня.
Я мог бы сдаться без боя, попав к дьяволу в
пасть.
Но я умру стоя, — кольца не дадут мне пасть.
Змеиные кольца — ной корсет и каркас.
Я вижу чёрное солнце.
Это вредно для глаз.
Остановившись у самого барьера я ждал, пока
подошел гаишник, придерживающий на груди автомат. Инквизиция никогда не
церемонилась, привлекая людей для оцепления.
Я протянул гаишнику права и доверенность на
машину, убавил звук.
И посмотрел на Иных.
Первым был незнакомый мне Инквизитор —
сухонький пожилой азиат. Я бы сказал что у него второй-третий уровень Силы, но
у инквизиторов это труднее понять.
Вторым был обычный Темный из московского
Дневного Дозора. Вампир Костя.
— Мы ищем ведьму, — сказал Инквизитор.
Гаишники не обращали на ник никакого внимания, гаишникам было приказано не
видеть.
— Арины здесь нет, — ответил я. — Облавой
руководит Эдгар?
Инквизитор кивнул.
— Спросите у него насчет меня. Антон
Городецкий… Ночной Дозор.
— Я его знаю, — пробормотал Костя, склоняясь к
инквизитору. — Все в порядке. Законопослушный светлый…
— Проезжайте, — вернул мне документы гаишник.
— Вы можете ехать дальше, — кивнул Инквизитор.
— Дальше будут еще посты. Я кивнул и выехал на трассу. Костя стоял и смотрел
мне вслед. Я снова включил звук.
Я не за и не против.
Я не добро и не зло.
Тебе со мной, моя Родина,
до фига повезло!
Твои змеиные кольца —
мой дом, моя западня.
Я буду ползать под солнцем,
Под этим чертовым солнцем,
Отсюда — досюда, отсюда — досюда.
Отсюда до Судного дня.
История третья - Ничья сила
Пролог
Ему редко снились сны.
А сейчас он даже не спал. И все же это было
почти сном, почти грезой за миг до пробуждения…
Легкой, чистой, почти детской грезой…
— Продувка… протяжка… ключ на старт…
Серебристая колонна ракеты в легком тумане.
Плещущее под дюзами пламя.
Каждый ребенок мечтает быть космонавтом — пока
не услышит в десятый раз «Кем хочешь быть, космонавтом?»
Иные перестают мечтать о космосе, когда
становятся Иными.
Сумрак интереснее чужих планет. Открывшаяся
Сила — притягательнее славы космонавта.
Но сейчас ему снова грезилась ракета — старая,
нелепая ракета, поднимающаяся в небо.
Земля, плывущая под ногами или над головой.
Толстое кварцевое стекло иллюминатора.
Странные мечты для Иного, верно?
Земля… вуаль облаков… огни городов… люди.
Миллионы. Миллиарды.
И он — глядящий на них с орбиты.
Иной в космосе… что может быть смешнее? Разве
что Иной против Чужого. Однажды он смотрел фантастический фильм — и вдруг
подумал, что сейчас отважной Рипли самое время войти в Сумрак… и бить, бить,
бить неповоротливых, беспомощных гадов.
Подумал — и тут же рассмеялся.
Чужих нет.
А космос есть. Вот только раньше непонятно
было — зачем.
