Теперь он понял.
Стоял с закрытыми глазами, грезя о маленькой,
медленно вращающейся под ногами Земле.
Каждый ребенок мечтает стать великаном — пока
не задумается, зачем это нужно.
Теперь он знал все.
Части головоломки сошлись.
И его предназначенье Иного.
И его нелепая мечта о космосе.
И тонкий томик, переплетенный в человеческую
кожу, исписанный аккуратной рукописной вязью.
Он взял книгу, лежавшую прямо на дощатом полу.
Открыл на первой странице.
Буквы не выцвели — их хранила легкая, но
надежная магия.
Этот язык давно уже не звучал на Земле.
Индологу он напомнил бы санскрит, но мало кто понял бы, что это пайшачи.
Но Иным доступен даже мертвый язык. «Да
охранит вас Слоноликий, то вверх, то вниз качающий головой, словно Шива,
раскачивающийся вверх-вниз на Уме! Да наполнит меня Ганапати сладостной влагой
мудрости!
Имя мое — Фуаран, я из женщин славного города
Канакапури.
Исполнитель Желаний, супруг Парвати, щедро
наградил меня в дни моей молодости, даровав умение ходить в мире призраков.
Пока в нашем мире лепесток, кружась на ветру, падает с цветущего дерева, в том
мире проходит день — такова его природа. И в мире том скрыта великая сила…»
Он закрыл «Фуаран».
Сердце частило в груди.
Великая сила!
Выпавшая из рук ведьмы, сгинувшей почти два
тысячелетия назад.
Бесхозная, беспризорная, скрытая даже от Иных.
Ничья Сила.
Глава 1
К зданию Ночного Дозора я подъехал в начале
восьмого утра. Самое глухое время — пересменка. Оперативники, дежурившие ночью
на улицах города, сдали рапорты и ушли домой. Штабные работники, согласно
московским обычаям, появятся не ранее девяти.
Пересменка была и в комнате охраны. Уходящие охранники
подписывали какие-то бумаги, пришедшие — проглядывали журнал дежурства. Я
обменялся рукопожатиями со всеми и прошел вообще без должной проверки. На самом
деле — упущение… хотя этот пост предназначался, в первую очередь, для людей.
На третьем этаже охрана уже сменилась. Здесь
дежурил Гарик и никаких послаблений мне не дал — осмотрел сквозь Сумрак, кивком
головы велел коснуться амулета: затейливой фигуры петуха, сделанной из
золотистой проволоки. У нас это звалось «привет Додону» — теоретически,
прикосновение Темного должно было заставить петуха кукарекать. Впрочем,
некоторые острословы уверяли, что почувствовав Темного петух человеческим
голосом верещит: «Противный!»
Лишь после этого Гарик вполне приветливо
улыбнулся и пожал мне руку.
— Гесер у себя? — спросил я.
— Кто ж его знает? — вопросом ответил Гарик.
И впрямь, нашел, чего спросить! Высшие маги
могут ходить многими путями.
— У тебя же вроде отпуск… — будто
насторожившись от странного вопроса, спросил Гарик.
— Надоело уже отдыхать. Понедельник, как
говорится, начинается…
— И вымотан ты до предела… — продолжал маг,
все более настораживаясь. — А ну-ка… погладь петушка еще раз!
Я снова передал привет Додону, потом постоял
неподвижно, пока Гарик проверял мою ауру с помощью какого-то хитрого амулета из
цветного стекла.
— Извини, — убирая амулет, сказал Гарик.
Немного смущенно добавил: — Ты сам не свой.
— Отдыхал со Светкой в деревне, а там
объявилась древняя ведьма, — пояснил я. — И еще стая оборотней хулиганила.
Пришлось гоняться за волками, гоняться за ведьмой… — я махнул рукой. — После
такого отдыха надо больничный брать.
— Вот оно что, — сразу же успокоился Гарик. —
Ты подай заявку, у нас вроде есть еще лимит на восстановление сил.
Вздрогнув, я покачал головой.
— Справляюсь сам. Спасибо.
Распрощавшись с Гариком, я поднялся на
четвертый этаж. Постоял перед приемной Гесера, потом постучал.
Мне никто не ответил и я вошел.
Секретарши, конечно, на месте не было. Дверь в
кабинет Гесера была плотно прикрыта. Впрочем, кофейный автомат весело помигивал
лампочкой готовности, компьютер был включен, даже телевизор тихо-тихо бормотал
на новостном канале. Диктор рассказывал, что песчаная буря вновь помешала
американским войскам в очередной миротворческой миссии, перевернула несколько
танков и даже уронила два вертолета.
— А еще набила морду солдатам и нескольких
взяла в плен, — невольно добавил я.
Ну что за странная привычка у некоторых Иных —
смотреть телевизор? Либо дурацкие мыльные оперы, либо вранье по новостям. Одно
слово — люди… Другое слово — скот?
Они не виноваты. Они слабы и разобщены. Они —
люди, а не скот!
Скоты — мы.
А люди — трава.
Я стоял, опершись о секретарский стол и
смотрел в окно, на плывущие над городом облака. Почему в Москве такое низкое
небо? Нигде больше я не видел такого низкого неба… разве что в Москве зимней…
— Траву можно подстригать, — раздался голос за
моей спиной. — А можно вырывать с корнем. Что тебе больше нравится?
— Доброе утро, шеф, — сказал я, поворачиваясь.
— Думал, вас нет.
Гесер зевнул. Он был в халате и шлепанцах.
Из-под халата проглядывала пижама.
Ну никогда бы не подумал, что Великий Гесер
носит пижаму, разрисованную диснеевскими мультяшками! Начиная от Микки Мауса с
Дональдом Даком и кончая Лило и Стичем. Не может Великий, проживший тысячи лет
и с легкостью читающий мысли, носить такую пижаму!
— Я спал, — мрачно сказал Гесер. — Я тихо
спал. Я лег в пять утра.
— Извините, шеф, — сказал я. Почему-то кроме
как «шеф» иное слово на ум не шло. — Ночью было много работы?
— Книжку читал, интересную, — включая кофейный
автомат, сказал Гесер. — Мне черный с сахаром, тебе — несладкий с молоком…
— Что-нибудь магическое? — поинтересовался я.
— Нет, блин, Головачева! — буркнул Гесер. —
Уйду в отставку и попрошусь к нему в соавторы, книжки писать! Держи кофе.
