В разгар лета стало известно, что мерсийская армия наконец-то выступила, и король Этельред Уэссекский ведет свое войско в помощь Бургреду. Нам предстояло столкнуться с двумя из трех уцелевших английских королевств. Мы прекратили вылазки по деревням и подготовили Снотенгахам к неминуемой осаде, укрепив частокол на земляном валу и углубив ров под стеной. Мы вытащили корабли на берег, подальше от городских стен, чтобы они не загорелись случайно от зажигательных стрел, а с домов под городской стеной сняли соломенные крыши.
Ивар с Уббой решили держать осаду. Они считали, что надо суметь удержать то, что уже захвачено, а если мы захватим столько земель, что у нас не останется сил на оборону, датское войско рассеется и будет перебито по частям. Лучше, решили они, позволить врагу подойти и попытаться взять Снотенгахам.
Враги пришли, когда зацвели маки. Сначала появились мерсийские лазутчики, небольшой конный отряд, осторожно обогнувший город, а в полдень потянулись пехотинцы Бургреда – отряд за отрядом, с копьями, топорами, мечами, серпами и косами. Они встали лагерем на почтительном расстоянии от стены и соорудили из веток и дерна нечто вроде городка, раскинувшегося по лугам и невысоким холмикам.
Снотенгахам стоял на северном берегу Трента, то есть река отделяла город от остального королевства; но армия пришла с запада и пересекла Трент южнее Снотенгахама. Часть войска осталась на южном берегу, чтобы мы не могли перейти реку и отправиться на поиски провианта. Это означало, что остальное войско полностью окружило нас, но англичане не делали попыток атаковать. Мерсийцы ждали прибытия западных саксов, и в первую неделю осады единственным событием стала вылазка горстки лучников Бургреда: они подползли к стене и выпустили в нас несколько стрел, которые застряли в частоколе, став похожими на жердочки для птиц. Проявив таким образом свою воинственность, мерсийцы занялись укреплением лагеря, огородив его валом из срубленных деревьев и кустов терновника.
– Они опасаются, что мы совершим вылазку и перебьем всех, – сказал Рагнар, – поэтому будут сидеть за завалом в надежде уморить нас голодом.
– И у них получится? – спросил я.
– Они не уморили бы даже мышь в пустом горшке, – жизнерадостно заверил Рагнар.
Его щит висел на внешней стороне частокола – один из двенадцати сотен ярко раскрашенных щитов, выставленных на всеобщее обозрение. У нас не имелось двенадцати сотен воинов, но почти у всех датчан было по нескольку щитов, и они вывешивали их на стены, чтобы враг подсчитал, сколько человек в гарнизоне. Военачальники датчан укрепили на стенах свои знамена, среди них – флаг Уббы с вороном и орлиное крыло Рагнара. Флаг Уббы представлял собой треугольник из белой материи, обшитой белыми кисточками, на нем изображался ворон с раскинутыми крыльями. Знамя же Рагнара было настоящим орлиным крылом, прибитым к шесту: оно так истрепалось, что Рагнар обещал золотой браслет тому, кто принесет ему новое крыло.
– Если они хотят, чтобы нас здесь не было, – заявил Рагнар, – им надо перейти в наступление, причем в ближайшие три недели, пока их воины не разбежались по домам убирать урожай.
Но вместо того чтобы атаковать, мерсийцы пытались изгнать нас из Снотенгахама молитвами. Десяток священников, в рясах и с деревянными крестами, а за ними двадцать монахов со священными знаменами с изображением святых выступили из-за изгороди лагеря и прошли вереницей на расстоянии чуть больше полета стрелы. Один из священников кропил святой водой, через каждые несколько шагов все останавливались и призывали на наши головы проклятия.
В тот день на помощь Бургреду прибыло войско западных саксов: жена Бургреда была сестрой Альфреда и Этельреда, короля Уэссекса. В тот же день я впервые увидел на флаге уэссекского дракона. На огромном полотнище из тяжелой зеленой материи белый дракон выдыхал огонь; знаменосец мчался галопом к священникам, и дракон летел вслед за ним.
– Настанет и твой черед, – ровным голосом проговорил Рагнар, обращаясь к дракону.
– Когда?
– Это знают только боги. – Рагнар все еще рассматривал знамя. – В этом году надо покончить с Мерсией, а потом мы отправимся в Восточную Англию и в Уэссекс. Захватить все земли и сокровища Англии – каково, Утред? За три года? За четыре? Хотя для этого потребуются еще корабли.
Он имел в виду команды кораблей – датчан с мечами и щитами.
– А почему бы не пойти на север? – спросил я.
– В Далриаду и Пиктландию? – захохотал он. – Там ничего нет, Утред, только голые скалы, голые поля и голые задницы. Там не лучше, чем у нас дома.
Рагнар кивнул на вражеский лагерь.
– А здесь хорошая земля. Богатая и просторная. Здесь можно растить детей. Здесь можно вырасти сильным.
Он умолк, когда из вражеского лагеря выехала группа всадников и устремилась за знаменосцем с драконом. Даже издалека было ясно, что это не простые люди: они ехали на великолепных лошадях, под темными красными плащами сверкали кольчуги.
– Король Уэссекса, – догадался Рагнар.
– Этельред?
– Наверное, он. Ну, теперь посмотрим.
– Что посмотрим?
– Из какого теста сделаны эти западные саксы. Мерсийцы не стали атаковать, посмотрим, окажутся ли люди Этельреда лучше. На заре, Утред, – вот когда они должны напасть. Пойти прямо на нас, приставить лестницы к стене, пожертвовать несколькими воинами, зато дать возможность остальным нас перерезать.
Он засмеялся.
– Так поступил бы я, но этот?
Рагнар презрительно плюнул.
Должно быть, Убба и Ивар рассуждали точно так же: они отправили двух человек следить за объединенной армией мерсийцев и англосаксов, чтобы выяснить, мастерят ли враги лестницы. Предполагалось, что ночью два лазутчика обогнут лагерь противника и найдут место, с которого можно будет все хорошо рассмотреть, но их каким-то образом заметили и схватили. Датчан вывели в поле перед городской стеной и заставили опуститься на колени со связанными за спиной руками. За ними стоял высокий англичанин с обнаженным мечом. Я видел, как он ткнул в спину одного из датчан, а когда тот поднял голову, взмахнул мечом. Точно так же умер второй разведчик, оба тела оставили на поживу воронам.
– Свиньи, – сказал Рагнар.
Ивар с Уббой тоже наблюдали за казнью.
Я редко видел братьев. Убба обычно сидел дома, Ивара же, похожего на тощее привидение, можно было видеть чаще: он обходил стены на заре и в сумерках, разглядывая врагов. Он редко подавал голос, но теперь что-то горячо говорил Рагнару, указывая рукой на зеленые поля за рекой. Ивар вечно насмешничал, но Рагнар не обижался.
– Он злится, – сказал он мне позже. – Ему нужно выяснить, собираются ли нас атаковать, и он хочет, чтобы кто-нибудь из моих людей отправился следить за лагерем, но после того, что случилось? – Он кивнул на два обезглавленных тела в поле. – Может, мне пойти самому?
