– Черт возьми! – ответил Пуаро. – Сейчас мне кажется, что я
заметно отодвинулся назад. Я как бы наступаю пятясь.
– Скверно. Но вы, наверно, шутите, мсье Пуаро. Вас все так
хвалят. Вы, говорят, ни разу в жизни не терпели поражения.
– Это неверно, – возразил Пуаро. – Я потерпел жестокую
неудачу в Бельгии в 1893 году. Помните, Гастингс? Я вам рассказывал. Дело с
коробкой шоколада.
– Помню, – ответил я и улыбнулся.
Дело в том, что, рассказывая мне эту историю, Пуаро просил
меня сказать: «коробка шоколада», если мне когда-нибудь почудится, что он
заважничал. И до чего же он был уязвлен, когда уже через минуту после того, как
он обратился ко мне с этой просьбой, я произнес магическое заклинание.
– Ну, знаете ли, – отозвался Челленджер. – Такие давние дела
не в счет. Вы намерены докопаться до самой сути, верно?
– Во что бы то ни стало. Слово Эркюля Пуаро. Я та ищейка,
что не бросает следа.
– Прекрасно. И что-то уже вырисовывается?
– Я подозреваю двоих.
– Мне, очевидно, не следует спрашивать, кто они?
– Я все равно вам не скажу! Вы сами понимаете, я ведь могу
ошибаться.
– Мое алиби, надеюсь, не вызывает сомнений? – спросил
Челленджер; в глазах у него зажегся смешливый огонек.
Пуаро снисходительно улыбнулся загорелому моряку:
– Вы выехали из Девонпорта около половины девятого. Сюда
прибыли в пять минут одиннадцатого, то есть через двадцать минут после
убийства. Однако от Сент-Лу до Девонпорта всего тридцать миль с небольшим,
дорога хорошая, и у вас обычно уходило на этот путь не больше часа. Как видите,
ваше алиби вообще никуда не годится.
– Так я же…
– Поймите, я проверяю все. Как я уже сказал, ваше алиби не
годится. Но алиби – это еще не все. Мне кажется, что вы не прочь жениться на
мадемуазель Ник?
Моряк покраснел.
– Я всегда хотел на ней жениться, – сказал он хрипло.
– Совершенно верно. Точно – мадемуазель Ник была помолвлена
с другим человеком. Возможно, для вас это достаточное основание, чтобы
отправить его на тот свет. Но в этом уже нет необходимости – он умер как герой.
– Так это правда, что Ник была помолвлена с Майклом Сетоном?
Сегодня утром по городу прошел такой слушок.
– Да. Удивительно, как быстро распространяются всякие вести.
Значит, вы прежде ничего такого не подозревали?
– Я знал, что Ник с кем-то помолвлена, – она сказала мне об
этом два дня назад. Но я не мог догадаться, кто он.
– Майкл Сетон. Между нами, если не ошибаюсь, он оставил ей
весьма круглое состояние. О! Это, разумеется, вовсе не причина для того, чтобы
лишать ее жизни, – во всяком случае, с вашей точки зрения. Сейчас она
оплакивает возлюбленного, но ведь не век же ей плакать. Она молода. И мне
кажется, мсье, что вы ей очень симпатичны.
Челленджер заговорил не сразу.
– Если бы это случилось… – прошептал он.
Раздался негромкий стук в дверь. Это была Фредерика Райс.
– А я ищу вас, – обратилась она к Челленджеру. – И мне
сказали, что вы здесь. Я хотела узнать, не получили ли вы мои часы.
– Ох, ну конечно, я заходил за ними нынче утром.
Он вынул из кармана часики и отдал ей. Они были довольно
необычной формы – круглые, словно шар, на простой ленточке из черного муара. Я
вспомнил, что на руке у Ник видел какие-то очень похожие.
– Надеюсь, что теперь они будут идти лучше.
– Они мне надоели. Вечно в них что-то ломается.
– Их делают для красоты, а не для пользы, мадам, – заметил
Пуаро.
– А разве нельзя совместить то и другое?
Она обвела нас взглядом.
– Я помешала совещанию?
– Ни в коем случае, мадам. Мы толковали о сплетнях, а не о
преступлении. Мы удивлялись, как быстро распространяются слухи, – все уже
знают, что мадемуазель Ник была помолвлена с этим отважным пилотом.
– Так Ник и вправду была помолвлена с Майклом Сетоном? –
воскликнула Фредерика.
– Вас это удивляет, мадам?
– Немного. Сама не знаю почему. Я, конечно, видела, что он
очень увлекся ею прошлой осенью. Они часто бывали вместе. Но позже, после
Рождества, они как будто охладели друг к другу. Насколько мне известно, они
даже не встречались.
– Это была их тайна. Они хорошо ее хранили.
– А! Наверное, из-за старого сэра Мэтью. Мне кажется, он и в
самом деле стал выживать из ума.
– И вы ни о чем не догадывались, мадам? Такая близкая
подруга…
– Ник – очень скрытный дьяволенок, когда захочет, – чуть
слышно прошептала Фредерика. – Так вот почему она так нервничала в последнее
время! Да, а на днях она сказала мне такую вещь, что я вполне могла бы
догадаться.
– Ваша приятельница очень привлекательна, мадам.
– Старик Джим Лазарус одно время тоже так считал, – вставил
Челленджер и довольно некстати захохотал.
– А, Джим… – Фредерика пожала плечами, но мне показалось,
она была задета.
Она повернулась к Пуаро.
– А что, мсье Пуаро, вы не… – Вдруг она смолкла,
покачнулась, ее лицо стало еще бледней.
Она не отрываясь глядела на середину стола.
– Вам дурно, мадам?
Я пододвинул кресло, помог ей сесть. Покачав головой, она
шепнула: «Все в порядке» – и уронила голову на руки. Мы смотрели на нее, чувствуя
себя весьма неловко.
Наконец она выпрямилась.
– Боже, какая глупость! Джордж, голубчик, у вас такой
испуганный вид. Давайте лучше поговорим об убийстве. Это так интересно. Вы уже
напали на след, мсье Пуаро?
– Пока еще рано говорить, мадам, – уклончиво ответил тот.
– Но вы ведь уже сделали какие-то выводы? Не так ли?
– Возможно. Однако мне не хватает еще очень многих улик.
– О!
Ее голос звучал неуверенно. Внезапно она встала.
– Голова болит. Пожалуй, мне надо лечь. Может быть, завтра
меня пропустят к Ник.
Она быстро вышла из комнаты. Челленджер насупился.
