– Ах! Лучше бы… – Мистер Бакли грустно покачал головой.
– Ну что ж, – заговорил Пуаро. – Не стану больше вам
докучать. Я хотел лишь выразить свое глубокое соболезнование.
– Вы очень добры к нам, мсье Пуаро. И мы вам искренне благодарны
за все, что вы делаете.
– Вы возвращаетесь в Йоркшир… когда же?
– Завтра. Печальное путешествие. Всего доброго, мсье Пуаро,
и еще раз спасибо.
– Чудесные, простые люди, – сказал я, когда мы вышли.
Пуаро кивнул:
– Да, просто сердце разрывается. Такая бессмысленная,
нелепая трагедия. Эта девушка… Я не могу себе простить. И я, Эркюль Пуаро, был
там и не предотвратил преступления!
– Его никто не смог бы предотвратить.
– Вы говорите не подумав, Гастингс. Обыкновенный человек не
смог бы, но какой прок быть Эркюлем Пуаро и обладать столь тонко организованным
мозгом, если я стану пасовать там, где пасуют все остальные.
– Ну, если так, тогда конечно… – ответил я.
– Да, только так. Я обескуражен, убит… и опозорен.
Я подивился странному сходству между уничижением Пуаро и
тщеславием простых смертных, однако благоразумно воздержался от замечаний.
– Ну а теперь, – сказал он, – в путь. В Лондон.
– В Лондон?
– Ну да. Мы вполне успеваем к двухчасовому. Здесь воцарился
мир. Мадемуазель в лечебнице, цела и невредима. Ее никто не тронет. Сторожевые
псы могут взять отпуск. Мне нужно получить кое-какую информацию.
В Лондоне мы первым долгом отправились к поверенным
покойного капитана Сетона мистерам Уитфилду и Парджайтеру. Пуаро условился о
встрече заранее. И хотя было уже начало седьмого, нас вскоре принял глава
фирмы, мистер Уитфилд.
Мистер Уитфилд обладал внушительной внешностью и изысканными
манерами. На столе перед ним лежало письмо от начальника полиции и одного
крупного должностного лица из Скотленд-Ярда.
– Все это очень необычно и выходит за рамки правил, мсье… ах
да, мсье Пуаро, – проговорил он, протирая очки.
– Именно так, мсье Уитфилд. Но ведь убийство – такой факт,
который выходит за рамки правил и, рад заметить, считается не слишком обычным.
– Согласен, согласен. Однако я не вижу такой уж близкой
связи между этим убийством и завещанием моего покойного клиента.
– Я другого мнения.
– О! Вы другого мнения. Ну что ж, при данных обстоятельствах
и учитывая, что сэр Генри также убедительно просит об этом, я буду… гм…
счастлив сделать все, что в моих силах.
– Вы были официальным поверенным покойного капитана Сетона?
– Всей их семьи, мой дорогой сэр. Мы ведем их дела – я хочу
сказать, наша фирма ведет их дела – уже сто лет.
– Превосходно. Покойный сэр Мэтью Сетон оставил завещание?
– Мы приготовили для него завещание.
– И как он распорядился своим имуществом?
– Он сделал несколько пожертвований, одно из них в пользу
музея естественной истории, однако основную часть своего большого – я сказал
бы, очень большого – состояния он передал в безусловное владение капитану
Майклу Сетону. У сэра Мэтью не было других близких родственников.
– Очень большое состояние, говорите вы?
– Покойный сэр Мэтью был вторым богачом Англии, – сдержанно
отозвался мистер Уитфилд.
– Он придерживался, кажется, несколько странных воззрений?
Мистер Уитфилд устремил на Пуаро суровый взгляд.
– Миллионеру позволительно быть эксцентричным, мсье Пуаро.
От него этого даже ожидают.
Пуаро смиренно принял эту отповедь и задал следующий вопрос:
– Как я понял, он умер неожиданно?
– Совершенно неожиданно. Сэр Мэтью обладал завидным
здоровьем. Однако у него оказалась раковая опухоль, о которой не подозревали
врачи. Появились метастазы, и сэра Мэтью пришлось без промедлений оперировать.
Операция, как это и всегда бывает в таких случаях, прошла вполне успешно. Но
сэр Мэтью умер.
– И его состояние перешло к капитану Сетону?
– Именно так.
– Перед тем как покинуть Англию, капитан Сетон, насколько
мне известно, написал завещание?
– Да, если это можно так назвать, – с нескрываемым
пренебрежением ответил мистер Уитфилд.
– Оно законно?
– Вполне. Воля завещателя выражена ясно, завещание должным
образом засвидетельствовано. О да, оно законно.
– Но вы его не одобряете?
– Мой дорогой сэр, а для чего же существуем мы? Вот этого я
никогда не мог понять. Мне самому довелось однажды составить весьма несложное
завещание. Но, побывав в руках у моего поверенного, оно наполнилось
головоломными формулировками и разбухло до устрашающих размеров.
Суть в том, – продолжал мистер Уитфилд, – что капитану
Сетону в те времена завещать было почти что нечего… Он целиком зависел от тех
денег, которые выплачивал ему дядя. По-видимому, он считал, что ему нет смысла
ломать над этим голову.
«И правильно считал», – шепнул я про себя.
– А каковы условия этого завещания? – осведомился Пуаро.
– Он оставляет все, чем владеет в день смерти, в полное
распоряжение своей нареченной супруги мисс Магдалы Бакли. Меня он назначает
душеприказчиком.
– Стало быть, мисс Бакли наследует?
– Мисс Бакли, безусловно, наследует.
– А если бы она скончалась в прошлый понедельник?
– Поскольку капитан Сетон скончался раньше понедельника, то
деньги перешли бы к наследнику мисс Бакли, а в случае, если б она не оставила
завещания, к ее ближайшему родственнику. Должен сказать, – с нескрываемым
удовольствием добавил мистер Уитфилд, – что налог на наследство достиг бы в
этом случае неслыханных размеров. Неслыханных! Три смерти, не забудьте, дорогой
сэр, три смерти, одна за другой. – Он потряс головой. – Неслыханно!
– Но что-нибудь все же осталось бы? – кротко осведомился
Пуаро.
– Мой дорогой сэр, я уже говорил, что сэр Мэтью был вторым
богачом Англии.
Пуаро встал.
– Я очень благодарен вам за информацию, мистер Уитфилд.
