– Истинная правда.
– Почему ты не остался в Венне? Разве ты не знал, что в
Мал-Зэте чума?
Мельсенец поежился.
– То, что происходит в Венне, еще хуже событий в
Катакоре или Мал-Зэте, – ответил он. – Я от этого стал совершенно
ненормальным. Я инженер. Что я могу знать о демонах, о новых богах и о
колдовстве? Дайте мне камней, леса и извести, небольшую взятку – и с меня
довольно.
– Новые боги? – спросил Шелк. – Кто говорил о
новых богах?
– Чандимы. Ты о них что-нибудь слышал?
– Ими командует Урвон?
– Сейчас, по-моему, ими никто не командует, уж больно
они разошлись. Урвона никто не видел больше месяца – даже люди в Мал-Яске.
Чандимы полностью вышли из-под контроля. Они возводят алтари прямо на полях и
приносят двойные жертвы: одну – сердцу Торака, а другую – этому новому
ангараканскому богу; у того, кто не поклоняется обоим алтарям, вырезают сердце
прямо на месте.
– Понятно, почему ты держишься подальше от
Венны, – усмехнулся Шелк. – Как они называют своего нового бога?
– По-моему, никак. Они обращаются к нему: «Новый бог
Ангарака, приди на смену Тораку и отомсти Богоубийце ужасной местью».
– Это про тебя, – шепнула Бархотка Гариону.
– В Венне идет открытая война, – продолжал
мельсенец, – и я советую вам обходить это место стороной.
– Война?
– Внутри самой церкви. Чандимы убивают всех старых
гролимов – тех, кто по-прежнему верен Тораку. Церковная гвардия разделилась – и
они выходят на равнины и воюют друг с другом, если не мародерствуют по
деревням, сжигая фермы и вырезая целые селения. Можно подумать, что Венна сошла
с ума. Появиться там равносильно смерти. Вас остановят и спросят, какому богу
вы молитесь, и неправильный ответ будет стоить вам жизни. – Он замолчал,
продолжая жевать. – Вы не слышали о каком-нибудь спокойном и безопасном
местечке? – жалобно спросил он.
– Попробуйте проехать на побережье, – предложил
Шелк. – В Мал-Абад или, может, в Мал-Камат.
– А вы куда направляетесь?
– На север, к реке, а потом попытаемся нанять корабль,
который перевезет нас к Пенн-Дейку.
– Вы там недолго пробудете в безопасности, друзья мои.
Если туда не доберется чума раньше, чем демоны Менха, там появятся сумасшедшие
гролимы или гвардейцы из Венны.
– Мы не собираемся там задерживаться, – сообщил
ему Шелк. – Дальше мы направляемся через Дельчин на Мейг-Ренн, а затем в
Маган.
– Это далеко.
– Если нужно, мы доберемся до Гандахара, чтобы быть
подальше от демонов, чумы и сумасшедших гролимов. В крайнем случае мы спрячемся
в стаде слонов. Слоны – это не так уж страшно.
Мельсенец улыбнулся.
– Спасибо за еду, – сказал он, засовывая остатки
хлеба и сыра за пазуху. – Удачи вам в Гандахаре.
– И тебе того же на побережье, – ответил Шелк.
Они проводили мельсенца взглядом.
– Зачем ты взял у него деньги, Хелдар? – с
любопытством спросил Эрионд. – Я думал, мы про сто дадим ему поесть.
– Неожиданные и необъяснимые акты милосердия заседают у
людей в голове, Эрионд, и любопытство превосходит благодарность. Я взял у него
деньги, чтобы быть уверенным – завтра он не опишет наши приметы каким-нибудь
любопытным солдатам.
– Ах, – печально произнес мальчик, – как
плохо устроен мир, правда?
– Как говорит Сади, не я создал мир; я лишь пытаюсь в
нем жить.
– Ну и что ты думаешь? – обратился Бельгарат к
жонглеру.
Фельдегаст прищурился, глядя на горизонт.
– Вы твердо намерены проехать прямо через Венну – мимо
Мал-Яска и так далее?
– У нас нет выбора. Нам скорее надо попасть в Ашабу.
– Ну, если вы твердо решили, кажется, я могу вам помочь, –
кивнул Фельдегаст.
– Хорошо, – сказал Бельгарат. – Тогда – в
путь.
Гарион недоумевал, почему дед так откровенен с человеком, с
которым едва знаком? Чем больше он об этом думал, тем больше убеждался: что-то
здесь не так.
Глава 14
День начал клониться к вечеру, когда они доехали до
Мал-Рэкута – мрачного города-крепости на берегу мутной реки. За высокими
стенами виднелись черные башни. Снаружи собралась большая толпа людей,
уговаривающих горожан пустить их, но городские ворота были заперты, а у бойниц стояли
стрелки, угрожающе натянув направленные на собравшихся внизу беженцев луки.
– Вот вам и ответ на вопрос, не так ли? – произнес
Гарион, когда вся компания остановилась на вершине холма неподалеку от
охваченного страхом города. – Нечто в этом роде я и ожидал увидеть, –
сказал он. – У нас в Мал-Рэкуте никаких дел нет, так что не будем лезть на
рожон.
В тот вечер они поставили палатки под сенью кедровой рощи на
берегу реки. Небо, которое было голубым и безоблачным, когда они приехали в
Маллорею, после заката солнца стало угрожающе серым, до них донеслись раскаты
грома, а среди туч на западе несколько раз промелькнула молния.
После ужина Дарник и Тоф вышли из рощицы осмотреться и
вернулись с мрачными лицами.
– Боюсь, что мы вступаем в полосу непогоды, – сообщил
кузнец. – Она просто носится в воздухе.
– Терпеть не могу ездить верхом в дождь, –
пожаловался Шелк.
– Как и большинство людей, принц Хелдар, – ответил
Фельдегаст. – Но в плохую погоду, как правило, сидят дома; а если этот
голодный путешественник, которого мы встретили днем, сказал нам правду, то не
очень-то нам нужно встречаться с той публикой, что разъезжает по Венне в
хорошую погоду.
– Он говорил о чандимах, – произнес Сади,
нахмурившись. – Кто они такие?
– Чандимы – это орден гролимской церкви, – ответил
ему Бельгарат. – Когда Торак построил Хтол-Мишрак, он обратил некоторых
гролимов в сторожевых псов. После Во-Мимбра, когда Торак был погружен в сон,
Урвон снова превратил половину из них в людей. Те, кто обрел человеческий
облик, обладают волшебной силой и могут общаться с теми, кто остался псами. Они
тесно связаны друг с другом – как стая диких собак – и фанатично преданы
Урвону.
