Целых три дня в обществе возникали разные версии, слышались восклицания; на четвертый день дело Мерриотов затмили дела милорда Бэрхема.
Последнему предстояло встретиться в присутствии адвокатов со своим кузеном на Гросвенор-сквер, где он должен был представить окончательные доказательства, удостоверяющие его личность.
Мистер Ренсли, его рука все еще оставалась в повязке, ожидал исхода дела с понятным нетерпением. Первыми в его дом прибыли семейные адвокаты Клэпперли и Брент. Молодой Клэпперли привел старого мистера Клэпперли, а мистер Брент привез с собой клерка и кучу документов.
Мистер Брент потирал руки и что-то бормотал, читая бумагу. Он желал убедиться, прибыли ли некая миссис Стейнс и некий Сэмюэл Бартон.
Мистер Ренсли выглядел озадаченным.
– Бартон? – переспросил он. – Это вы имеете в виду моего привратника?
Мистер Брент кашлянул:
– Скажем, сэр, привратника в Бэрхеме. Вы знаете, мы сказали, что будем... э-э-э... не будем вступать в споры.
Мистер Ренсли что-то пробормотал себе под нос, что заставило мистера Клэпперли нахмуриться.
– Что тут делать привратнику? – отрывисто спросил он.
– Истец пожелал этого, сэр. Будет также и эта женщина, миссис Стейнс, – кажется, сестра упомянутого Бартона.
– Не знаю такой, – ответил Ренсли. – Этот обманщик их подкупил, чтобы они признали его.
Молодой мистер Клэпперли, человек лет сорока с лишком, призвал мистера Ренсли смягчить свои выражения. Мистер Брент уверил мистера Ренсли, что милорд со дня своего прибытия в глаза не видел ни Бартона, ни его сестру: оба свидетеля были в недоумении.
Вскоре после этого появились брат с сестрой, которых и ввели в большую библиотеку.
Бартон был мужчина средних лет, крепкого сложения, рыжеволосый и голубоглазый; сестра его была постарше, почтенная женщина, которая, войдя в зал, сделала робкий реверанс Ренсли и второй – адвокатам. Ей подали кресло, и она села на самый его краешек, рядом с братом.
– Три часа, – сказал молодой Клэпперли, сверившись с большими часами. – Мне кажется, мы назначили на это время, сэр?
В ответ послышался стук колес. Через минуту дверь отворилась, и вошли милорд Бэрхем, милорд Клеведейл и мистер Фонтеной.
Милорд отвесил изящнейший поклон собравшимся.
– Я опоздал! – воскликнул он. – Тысяча извинений!
– Нет, сэр, нет; почти минута в минуту, – ответил мистер Брент.
Мистер Ренсли неприязненно глядел на спутников милорда.
Милорд немедленно адресовался к нему:
– Вы хмуритесь при виде моих друзей, кузен. Но вы должны помнить, что я имею право привести на эту встречу, кого пожелаю. – Он повернулся к мистеру Клэпперли: – Не так ли?
– О, вполне, сэр. Не может быть никаких возражений. Прошу вас, джентльмены, садитесь.
Все собрались вокруг стола, стоявшего посреди комнаты. Милорд уселся в самом конце, напротив старого мистера Клэпперли, вынул табакерку и раскрыл ее.
– Итак, мой кузен Ренсли хочет задать мне несколько вопросов, – мягко сказал он. – У меня нет причин не отвечать на какой-либо из них. Я официально являюсь Тримейном-оф-Бэрхем. Вы пытались доказать, что я присвоил чужие документы, это вам не удалось, джентльмены. Я сочувствую вам. Позвольте мне выслушать ваши вопросы; я постараюсь дать удовлетворительный ответ.
В комнате царила напряженная атмосфера, милорд явно чувствовал себя хозяином положения. Ренсли сидел справа от мистера Клэпперли и мрачно глядел в стол. Мистер Клэпперли до этого попросил его полностью довериться своим адвокатам, и он согласился не вмешиваться в споры. Он старался даже не глядеть на милорда; один вид этого улыбающегося лица приводил его в бессильную ярость.
Мистер Фонтеной сохранял суровую чопорность; милорд Клеведейл развалился рядом со старым джентльменом, не скрывая своего любопытства. Бартон с сестрой сидели по другую сторону стола и казались совершенно ошеломленными.
Мистер Брент сделал знак клерку, и тот подал ему кожаную папку. Мистер Брент открыл ее и извлек оттуда узкую полоску бумаги. По-видимому, она была вырезана из письма и исписана сверху донизу.
– Может быть, сэр, вы будете так любезны, чтобы сказать нам, узнаете ли вы этот почерк, – учтиво сказал он, подавая бумагу клерку, который понес ее к милорду.
Милорд протянул белую руку и взял ее. Он взглянул, улыбнулся и отдал ее обратно.
– Конечно, – сказал он. – Это рука моего отца.
Ренсли метнул на него быстрый взгляд и закусил губу.
– Благодарю вас, сэр, – поклонился мистер Брент. – Теперь эти.
Милорд взял три другие бумаги. Одну он сразу же отдал назад, сказав:
– Мой брат. Возьмите пожалуйста. – Он нахмурился над вторым листком и покачал головой. – Не имею ни малейшего понятия, – спокойно сказал он. – Не думаю, что когда-нибудь видел этот почерк. – Он занялся третьей бумагой и потратил на нее некоторое время. – Я склоняюсь к мысли, что это может быть моя тетя Сусанна, – сказал он.
– Склоняетесь, сэр?
– Склоняюсь, – кивнул милорд. – Насколько я помню, я ни разу в жизни не получал от нее письма. Но я вижу здесь слово «Тото». Моя почтенная тетушка, когда я ее знал – а видимо, ее уже нет? – имела собачку с таким именем. Вечно тявкающий, избалованный, довольно неприятный спаниель. Мистер Фонтеной, должно быть, его помнит.
Мистер Фонтеной кивнул. Адвокаты обменялись взглядами. Если это и обманщик, то он очень многое знает о семье Тримейнов.
– Но второе письмо, сэр? Милорд поднял брови.
– Я ведь вам сказал. Я совсем не знаю, чей это почерк. – Он посмотрел на письмо через лорнет. – Очень корявый, – заметил он. – Нет, я не знаю никого с таким дурным почерком.
Мистер Ренсли покраснел и открыл было рот, чтобы что-то сказать. Мистер Брент жестом остановил его.
– Не странно ли, сэр, что вы не знаете почерка человека, которого вы называете своим кузеном? – спросил он.
Милорд был в ужасе. Он взглянул на Ренсли.
– Боже мой, кузен, это ваша рука, в самом деле? Я поступил крайне неблаговоспитанно, виноват! Я просто убит, что так неудачно выразился о вашем почерке.
– Вы не отвечаете мне, сэр, – заметил мистер Брент.
Милорд повернулся к нему:
– Прошу прощения. Но разве тут нужен ответ? Я думаю, что сделал отношения между Тримейнами и Ренсли ясными для всех. Ничуть не странно, что я не узнаю этого почерка. Я его никогда не видел.
На это мистер Брент поклонился и вынул из папки миниатюру.
– Вам известно это лицо, сэр?
– Как не знать, – ответил милорд. – Но ради Бога, уберите его, дорогой сэр. У меня нет ни малейшего желания глядеть на портрет моего покойного брата.
