Лила вырывается и ликующе кричит (ох, как мне знаком этот
тон):
— Да! Себастьян все мне рассказал! И предупредил насчет
таких людей, как ты, Мэри! Которые не понимают, не в состоянии понять, что он
происходит из старинного рода, благородного, как короли…
— Боже мой! — Как же хочется залепить ей пощечину!
Но Адам, как будто прочитав мои мысли, хватает меня за руку. — Лила, ты
знала? И все равно пошла с ним в клуб???
— Конечно! — подруга презрительно фыркает. —
В отличие от тебя, я непредвзято смотрю на мир и не имею ничего против таких,
как он…
— Не имеешь ничего против таких, как он??? — Если
бы Адам меня не оттаскивал и не бормотал: «Уймись уже!», я бы ее поколотила.
Может, тогда бы в ее пустой белокурой головке немного прояснилось. — А он
тебе рассказал, как живут «такие, как он»? Что они едят, точнее, пьют?
— Рассказал, — презрительно отвечает Лила. —
Ты делаешь из мухи слона. Он покупает донорскую кровь и никого не убивает…
— Лила!!! — Ушам своим не верю! Понимаю, конечно:
Лила есть Лила. Но как она могла купиться на такую чушь? — Да они все одно
и то же говорят. Веками рассказывают девчонкам одни и те же байки! «Я не убиваю
людей!» Вранье!!!
— Все. Хватит! — Адам слегка ослабляет хватку, но,
к сожалению, мне больше не хочется бить Лили. Противно. — Что происходит?
Кто пьет кровь? Вы говорите про Дрейка?
— Да, про Дрейка, — коротко отвечаю я.
Адам смотрит на меня изумленно, Тед присвистывает.
— Вот это да! — восклицает он. — Знал же,
что-то с ним не то.
— Прекратите! — вопит Лила. — Замолкните все!
Вы как фанатики! Да, Себастьян — вампир! И что теперь? Ему запрещено жить?
— Ну, учитывая, что он — ходячая угроза человечеству,
веками пожирающая невинных девушек, да, запрещено.
— Так. Стоп! — Адам все еще изумлен. —
Вампир?! Да вы что! Это невозможно. Вампиров не существует.
— Да ты еще хуже, чем они! — топает ногой Лила.
— Тебе нельзя с ним встречаться, — говорю ей, не
обращая внимания на Адама.
— Но он не сделал ничего плохого! — настаивает
Лила. — Даже не укусил, хотя я его просила! Сказал, что слишком любит!
— Да это же еще одна байка! — с отвращением говорю
я. — Неужели не понимаешь? Они все говорят одно и то же. И любит он тебя
не больше, чем клещ собаку, к которой присосался.
— Зато я тебя люблю, — голос Теда срывается на
слове «я». — А ты променяла меня на вампира?!
— Ты не понимаешь! — Лила откидывает назад длинные
белокурые волосы. — Он не клещ, Мэри. И не кусает, потому что любит. Но он
передумает, ведь мы хотим всегда быть вместе. И завтра вечером все свершится.
— А что у нас завтра вечером? — интересуется Адам.
— Бал, — безжизненно отвечаю я.
— Точно! — лепечет Лила. — Я иду с
Себастьяном. На балу он сдастся, хотя сам пока об этом не догадывается. Один
укус — и вечная жизнь обеспечена. Здорово ведь! Неужели вы не хотели бы жить
вечно, будь такая возможность?
— Нет, не хотела бы, если бы для этого меня должен был
укусить вампир. — Внутри разливается боль. Из-за Лилы и всех девчонок,
пострадавших до нее. И из-за тех, кто пострадает после. Если я не вмешаюсь.
— Вы встречаетесь на балу? — с трудом спрашиваю я
— мешают подступающие слезы.
— Да, — взгляд Лилы по-прежнему затуманен. —
Я приду в платье от Роберто Кавалли с открытой шеей. Нас озарит серебристый
лунный свет, и Себастьян не выдержит…
— Меня сейчас стошнит, — заявляет Тед.
— Так. Немедленно веди Лилу домой. — Достаю из
сумки распятие и два сосуда со святой водой и протягиваю ему. — Если
объявится Дрейк, хотя вряд ли, кинь их в него. А затем проводи Лилу и сам тоже
иди домой.
— Постой, и это все? — Тед осматривает сосуды и
распятие. — Мы позволим ему убить Лилу?
— Не убить, — весело поправляет его
подруга. — А обратить! Сделать такой же, как он.
— «Мы» здесь ни при чем, — говорю я. — Вы
сейчас отправляетесь по домам. А с Себастьяном я сама разберусь. Главное, чтобы
с Лилой ничего не случилось до бала. Зло не может проникнуть в обитаемый дом
без приглашения. — Я прищуриваюсь: — Ты же его в гости не звала?
— Ну, допустим, нет, — Лила вскидывает
голову. — Да меня бы отец убил.
— Видите? Теперь идите домой. И ты тоже, — говорю
я Адаму.
Тед берет Лилу под руку и уводит. Но Адам, к моему
удивлению, не трогается с места. Руки у него в карманах.
— Э… Я могу тебе чем-то помочь?
— Да, — спокойно отвечает он. — Начни с
начала. Я хочу знать все. Потому что, если ты сказала правду, без меня
Себастьян бы тебя по стенке размазал. Так что, вперед. Я слушаю.
Адам
Скажи мне кто, что вечер пятницы я проведу в пентхаусе Мэри,
я бы лопнул от смеха.
Но именно так все и вышло. Мы минуем сонного консьержа
(которого ничуть не смущает арбалет) и поднимаемся на лифте в квартиру,
оформленную, по-моему, в викторианском стиле: мебель как будто из любимых
нудных сериалов моей мамы, в них еще девчонок часто зовут Гортензия или
Виолетта.
Повсюду книги, и не какой-нибудь там Дэн Браун в мягком
переплете, а большие толстые тома с названиями типа «Греческая демонология
седьмого века» или «Путеводитель по некромантии». Телевизора нет — ни
плазменного, ни жидкокристаллического. Вообще никакого.
— У тебя родители ученые, что ли? — спрашиваю я
Мэри. Она кидает арбалет, идет на кухню, достает из холодильника две
«кока-колы» и протягивает одну мне.
— Почти.
И вот так всю дорогу! Никаких объяснений.
Хотя никуда Мэри не денется, все выложит. Я ведь ей сказал,
что не уйду, пока не узнаю правду. Потому что ничего не понятно. С одной
стороны, хорошо, что Дрейк не бывший парень Мэри. С другой стороны… он что,
вампир???
— Пошли.
Следую за ней. А что еще остается? Зачем я вообще пришел? В
вампиров все равно не верю. Скорее всего, Лила просто влюбилась в сумасшедшего
гота, каких иногда показывают по телевизору.
И все же меня гложет вопрос Мэри: как же тогда Дрейк
умудрился растаять в воздухе?
В самом деле, как?
В голове крутится еще куча вопросов. Вот один, например,
совсем недавно появился: как заставить Мэри смотреть на меня так же, как Лила
смотрит на Дрейка?
Жизнь полна тайн, как любит говорить папа, а многие из них
окружены еще большими тайнами.
Мэри ведет меня к приоткрытой двери, за которой мерцает
свет. Стучит и спрашивает:
— Пап, можно войти?
