Его голос звучал иначе, почти незнакомо. Он снял очки и потер щеки, глаза казались огромными и похожими на провалы в черепе.
— Я сделал это, чтобы помочь тебе.
— Не нужно было, и не нужно было твердить мне о мистере Маршалсоне. Вы пытались купить меня на его деньги. Во всем вы виноваты.
— Джо, ты хорошо себя чувствуешь? Вид у тебя такой странный. Они ничего с тобой не сделали?
— Они? Нет. Сейчас они не здесь, кроме громилы за дверью, рехнувшегося негра. Ему ничего не стоит сломать человеку шею, как мне — полоснуть ножом.
— Они встречались с Генри?
— Я встречался с Генри. Он принес часть денег. Так был напуган, что едва держался на ногах. В другой раз заставлю его стать на колени. Завтра мы получим остальное. Смотрите, хочу вам показать, — В руке Джо что-то появилось, блеснув в тусклом свете. Нож. Катон отшатнулся, — Видите пятна? Это кровь Генри.
— Джо, ты же не…
— Да нет, просто слегка резанул, чтобы показать, что мне ничего не стоит и убить. Хочу, чтобы и вы это тоже поняли, ясно? Катон. Так ведь вас зовут?
Джо вытер лезвие о рукав Катона. Потом наставил ему на горло.
— Убери нож, Джо.
Джо приблизил лезвие, и Катон почувствовал легкое прикосновение кончика ножа к шее. Потом раздался щелчок — и лезвие исчезло. Джо убрал нож в карман.
— Вам и не вообразить, как жестоки эти люди, они настоящие звери. Просто потому, что им это нравится. Так что, знаете, лучше ведите себя тихо. Они могут запереть вас здесь и уйти. Можете вопить сколько хотите. Хоть сто лет, никто вас не найдет. Господи, как воняет это ведро. Задохнуться можно.
— Они и тебя убьют…
— Нет, не убьют. Я нравлюсь одному из главарей. Он хочет взять меня с собой в… неважно куда. Хочет увезти, как когда-то вы, Катон. Когда-то так давно. Кажется, годы прошли, да? Вы правда хотели это сделать?
— Если б ты только поехал…
— И мы жили бы вместе… там…
— В Лидсе.
— И вы бы преподавали, а я учился, как вы хотели… читал, наверное, книги… мне бы хотелось изучать философию…
— Да…
— Думаю, я немножко экзистенциалист, Катон.
Катон подумал, что Джо под наркотиком или пьян. Но теперь мысль о побеге не могла заставить его и пальцем пошевелить. Безнадежно: нож и потом сумасшедший негр за дверью. Он потрогал горло, еще помнившее прикосновение ножа. Лишь напряжением воли ему удавалось сдерживать дрожь.
— Джо, если бы мы только могли выйти отсюда, все могло бы сбыться, даже сейчас, как ты сказал. Генри дал бы денег, мы жили бы на севере, ты делал бы что хочешь, изучал философию, почему бы нет… Джо, ты не мог бы как-нибудь вывести нас? Не верю, что ты хочешь остаться с теми ужасными людьми, не верю…
— Поосторожней, Катон. Хотите, чтобы я рассказал, что вы предлагаете? Они скоро вернутся. У них есть и другие дела. Вы для них пустяк. Я просто охраняю вас, это мое задание, похитить вас было моей идеей. Потом я стану большим человеком, уеду с этого дерьмового маленького острова, весь мир передо мной. Так что помалкивайте. Лежите спокойно, не то я сам расправлюсь с вами. Не надо было брать револьвер.
— Извини…
— Вы говорили, что любили меня.
— Да, любил, люблю.
Красавчик Джо сидел рядом на кровати. Катон чувствовал тепло мальчишеского тела, а когда Джо пошевелился, голая мальчишеская рука слегка соприкоснулась с его рукой. Лицо Джо, без очков, с огромными глазами-провалами, выглядело постаревшим, беззащитным, диким — лицо незнакомого человека. Девические волосы спутаны. На какое-то мгновение он стал похож на сумасшедшую старуху.
Катон, который сидел откинувшись назад, напряженный и равнодушный, сейчас, когда их руки, верней, лишь волоски на руках соприкасались, почувствовал что-то вроде неясного желания, словно его тело тщетно пыталось отвлечь его от страхов или будто бы даже не понимало того, что его ждет.
Джо медленно, неловко потерся рукой о руку Катона, как ластятся животные, потом схватил его ладонь.
— Джо, дорогой, выведи нас отсюда.
— Не надо было вам делать этого, Катон. Не надо было уходить из священников, это был конец. Вы бросили меня одного. Перестали пытаться спасти меня. Неудивительно, что я отчаялся. Неудивительно, что почувствовал себя одиноким. Когда сами же говорили мне, что Бога нет. Я бы уехал с вами, останься вы священником, если б велели ехать с вами, сделал бы что угодно. Вы не понимали своей власти надо мной. Упустили возможность. Я любил вас и сейчас люблю, но теперь это бесполезно. Вы теперь ничто. Мне жаль вас. Мне отвратительно видеть вас здесь, отвратительно видеть, как вы наложили в штаны от страха.
— Я здесь благодаря тебе.
— Нет, это судьба. Если бы только вы были другой, вы, но другой — вы единственный настоящий человек, который у меня был, — отец, обнимите меня.
Джо неожиданно вытянулся рядом и уткнулся лицом в плечо Катона. Катон обнял его. Джо содрогался всем телом, стискивал зубами рубашку Катона. Катон чувствовал, как влажны мальчишеские губы, возможно от слез.
— Мой дорогой… — проговорил он.
Обезумевая от страха, нежности и желания, он положил руку на спутанные волосы Джо и стал баюкать его голову, горячую и содрогающуюся под ладонью.
Джо резко отшатнулся, вскочил и заправил рубашку. Надел очки.
— Не трогайте меня. Несчастный проклятый гей, вот кто вы такой. Вся ваша религия всегда была такая. Прикрытие для геев.
— Джо…
— Я пришел сказать кое-что, Катон.
— Что?
Катон медленно сел и опустил босые ноги на пол.
— Придется написать еще письмо.
— Нет.
— Не будьте идиотом. Еще как напишете. Вы же не хотите, чтобы вас покалечили.
— Одно письмо я написал, хватит. Сам пиши свое письмо.
— Вы напишете. Они хотят, чтобы остальные деньги принесла ваша сестра.
— Моя сестра? Никогда, нет, нет…
— Ваша высокомерная сестренка. Которая, как вы считаете, слишком хороша для меня. Придется ей прийти. А вы должны написать и сказать, чтобы она пришла. Ясно, Катон?
— Нет, — ответил Катон. Гнев сковал его язык, и он едва смог выговорить, словно рот был забит тряпьем: — Нет. Оставь мою сестру в покое, оставь мою сестру в покое, не втягивай ее в это дело…
— Что, слишком благородная для меня, твоя чертова драгоценная сестренка, да?
— Нет, нет, о-о-о… — взвыл Катон.
Потом взвыл снова, получив сильный удар по голове. Упал на кровать. Свет погас.
―
Дорогой Генри, они требуют, чтобы им быстро принесли остальное, но не приходи сам, это предстоит сделать Колетте. Никто не должен знать об этом. Скажи ей, чтобы пришла на то же место. Там кто-нибудь будет в час ночи в следующие три дня. Сам держись оттуда подальше и не проговорись никому, если дорожишь жизнью. Не обращайся в полицию, не то конец. Должна прийти Колетта. Иначе они начнут присылать меня по частям. Верь мне,
