Шейд: «Сударь, нам всем бывает трудно подступиться к этому имени» (смеется).
Профессор Хёрли: «Вспомните французское слово „шина“, рипоо».
Шейд: «Дорогой мой, я боюсь, вы только надкололи это затруднение» (громко хохочет).
«Шина лопнула, — ввернул я. — Да, — я продолжал, повернувшись к Пардону, — я, конечно, говорю по-русски. Видите ли, это был, по крайней мере у земблянской знати и при дворе, модный язык par excellence, куда более, чем французский. Теперь, разумеется, все это переменилось. Теперь насильно обучают низшие классы говорить по-русски».
«А мы разве не пытаемся тоже преподавать русский язык в школах?» — спросил «розовый».
Тем временем в другом конце комнаты молодой Эмеральд совещался с книжными полками. Теперь он вернулся с томом иллюстрированной энциклопедии А–З.
«Вот, — сказал он, — вот он, этот король. Но посмотрите, он молод и хорош». («О, это не годится!» — завопил немецкий гость.) «Молод, хорош и одет в разукрашенный мундир, — продолжал Эмеральд. — Просто расфуфыренная куколка».
«А вы, — проговорил я спокойно, — щенок с грязным воображением, в грошовом зеленом пиджаке».
«Да что я такое сказал?» — спросил у присутствующих молодой инструктор, разводя ладонями, словно ученик Христа в «Тайной вечере» Леонардо.
«Что вы, что вы, — сказал Шейд, — я уверен, Чарльз, что наш молодой друг не имел намерения оскорбить вашего государя и тезку».
«Он не мог бы, даже если бы хотел», — безмятежно заметил я, обращая все в шутку.
Джеральд Эмеральд протянул мне руку, — в момент написания сего она все еще остается в том же положении.
>>>
Строки 895–899: Чем больше я вешу… или эти брыла
В черновике вместо этих гладких и отвратительных строк стоит
895 Я питаю некоторую слабость, признаюсь,
К пародии, последнему прибежищу остроумия:
«Когда в природе, в споре преобладает стойкость
Жертва колеблется, и победитель проигрывает».
899 Да, читатель, Поп…
>>>
Строка 920: Волоски вставать дыбом
Альфред Хаусман (1859–1936), чей сборник «Шропширский паренек» соперничает с «In Memoriam» Альфреда Теннисона (1809–1892), являясь, — быть может, (нет, вычеркнуть это малодушное «быть может»!), — величайшим достижением английской поэзии за сто лет, говорит где-то (в каком-то предисловии?) совершенно противоположное: от восхищения вставшие дыбом волоски ему мешали бриться; но поскольку оба Альфреда, несомненно, пользовались обыкновенной бритвой, а Джон Шейд — старинным лезвием «Жиллет», причиной разногласия могло быть пользование различными инструментами.
>>>
Строка 922: Благодаря «Нашему Крему»
Это не совсем точно. В объявлении, которое здесь имеется в виду, борода поддерживается пузырчатой пеной, а не кремоподобным веществом.
После этой строки, вместо строк 923–930, мы находим следующий легко перечеркнутый вариант:
Все художники рождались в веке, который они называли
Жалким; мой же хуже всех:
Век, полагающий, что
Для изготовления межпланетных
Бомб и кораблей нужен гений с иностранной фамилией,
Когда любой осел может сварганить эту дрянь;
Век, в котором свора жуликов может застращать
Селенографа; смехотворный век,
Считающий, что доктор Швейцер — мудрый человек.
Зачеркнув это, поэт примерил другую тему, но вычеркнул и ее:
Англия, где поэты возносились всех выше, ныне
Хочет, чтобы они волочили ноги и чтоб Пегас пахал;
Ныне торгаши прозой из Grubby Group
[27]
,
Писатель-моралист, сычеподобный болван,
И все Социальные Романы нашего века
Оставляют на странице всего лишь щепоть угольной пыли.
>>>
Строка 929: Фрейд
Мысленным оком я снова вижу, как поэт буквально валится на свою лужайку, колотя по траве кулаком, и трясется, и завывает от хохота, а я сам, доктор Кинбот, с потоком слез, стремящимся по моей бороде, пытаюсь связно читать лакомые кусочки из книги, которую я стащил из аудитории: ученой работы по психоанализу, которой пользуются в американских колледжах, — повторяю, пользуются в американских колледжах. Увы, я нахожу всего только две цитаты, сохранившиеся в моей записной книжке:
«По ковырянию в носу наперекор всем запретам или когда юноша просовывает все время палец сквозь петлицу… учитель-аналитик знает, что аппетит сластолюбца не знает предела в своих фантазиях».
(Цитируется профессором К. из книги д-ра Оскара Пфистера «Психоаналитический метод», 1917 г., Нью-Йорк, с. 79.)
«Шапочка из красного бархата в немецкой версии „Красной Шапочки“ есть символ менструации».
(Цитируется профессором К. из книги Эриха Фромма «Забытый язык», 1951 г., Нью-Йорк, с. 240.)
Неужели эти скоморохи в самом деле верят в то, что они преподают?
>>>
Строка 934: Большие грузовики
Должен сказать, что я не помню, чтобы очень часто слышал, как «большие грузовики» проезжают в нашем районе. Громкие автомобили — да, но не грузовики.
>>>
Строка 937: Старой Зембли
Сегодня я усталый и грустный комментатор.
Параллельно левому краю этой карточки (его семьдесят шестой) поэт написал накануне смерти строчку (из «Второго Послания» Попа в «Рассуждении о человеке»), которую он, может быть, собирался привести в подстрочном примечании:
В Гренландии, Зембле или Бог знает где…
Так это все, что старый предатель Шейд мог сказать о Зембле, — моей Зембле? Пока сбривал свою щетину? Странно, странно…
>>>
Строки 939–940: Жизнь человека, и т. д.
