Она прикрутила кабель к идущему к бомбе проводу и замотала изолентой.
— Прости, но я должен идти во второй шлюз, чтобы впустить доктора Бека.
— М-м, — отозвалась Йоханссен.
Мартинез вернулся на мостик.
— У меня было несколько минут, чтобы проверить реакторную на готовность к аэроторможению. Все в порядке, отсек загерметизирован.
— Отличная мысль, — кивнула Льюис. — Готовь корректировку положения.
— Вас понял, капитан, — сказал Мартинез, подплывая к своему креслу.
— ТШ открыт и заблокирован, — раздался голос Бека. — Начинаю двигаться по оболочке.
— Принято, — отозвалась Льюис.
— Эти расчеты такие идиотские, — пожаловался Мартинез. — Приходится делать все задом наперед! ТШ расположен спереди, поэтому источник тяги окажется прямо напротив наших двигателей. Программа не думала, что это возможно. Я задам ей движение в сторону Марка.
— Не спеши и сделай все как надо, — ответила Льюис. — И не запускай, пока я не скажу. Мы не станем поворачивать корабль, пока Бек находится снаружи.
— Вас понял, — сказал он. И через секунду добавил: — Корректировка готова.
— Жди, — велела Льюис.
Вновь облачившись в скафандр, Фогель разгерметизировал шлюз № 2 и открыл внешнюю дверь.
— Давно пора, — заметил Бек, забираясь внутрь.
— Прости за задержку, — ответил Фогель. — Я должен был сделать бомбу.
— Странный сегодня денек, — сказал Бек. — Капитан, мы с Фогелем на позиции.
— Принято, — ответила Льюис. — Прижмитесь к передней стене шлюза. Четыре секунды будет около одного «же». Обязательно пристегнитесь.
— Принято, — сказал Бек, пристегивая страховку. Мужчины прижались к стене.
— Ладно, Мартинез, — сказала Льюис, — нацель нас в нужную сторону.
— Вас понял, — отозвался Мартинез, запуская корректировку положения.
На мостик заплыла Йоханссен. Комната повернулась, и она схватилась за поручень.
— Бомба готова, предохранитель заблокирован, — доложила она. — Я могу взорвать ее, удаленно включив сорок первый световой щиток.
— Загерметизируй мостик и возвращайся на свое место, — приказала Льюис.
— Вас поняла, — ответила Йоханссен.
Выдвинув аварийную переборку, она закрыла вход на мостик: несколько поворотов рукояти — и дело сделано. Йоханссен вернулась к своему креслу и провела быструю проверку.
— Поднимаю давление на мостике до одной целой трех сотых атмосферы… Давление держится. Герметичность хорошая.
— Принято, — сказала Льюис. — Время до перехвата?
— Двадцать восемь секунд, — ответила Йоханссен.
— Черт, едва успели, — сказал Мартинез.
— Готова, Йоханссен? — спросила Льюис.
— Да, — кивнула Йоханссен. — Осталось только нажать кнопку.
— Мартинез, какой у нас угол?
— Идеальный, капитан, — сообщил Мартинез.
— Пристегнуться, — приказала Льюис.
Все трое затянули ремни на креслах.
— Двадцать секунд, — доложила Йоханссен.
Тедди занял свое место.
— Что происходит?
— Через пятнадцать секунд они взорвут ТШ, — сообщил Венкат. — Где ты был?
— Говорил по телефону с президентом, — ответил Тедди. — Думаешь, это сработает?
— Понятия не имею, — сказал Венкат. — Никогда в жизни не чувствовал себя настолько беспомощным.
— Если тебе от этого станет легче, ты такой не один, — отозвался Тедди.
По ту сторону стекла нервно расхаживал Митч.
— …пять… четыре… три… — считала Йоханссен.
— Приготовиться к ускорению, — сказала Льюис.
— …два… один… — продолжила Йоханссен. — Включаю сорок первый осветительный щиток.
И нажала кнопку ввода.
Ток, питающий систему внутреннего освещения корабля, потек сквозь тонкий оголенный провод в бомбе Фогеля, быстро нагрев его до температуры воспламенения сахара. На Земле сахар пошипел бы и погас, но в контейнере с чистым кислородом вспыхнул пожар. Не прошло и одной сотой миллисекунды, как давление сгорания взорвало контейнер и разнесло дверь шлюза.
Находившийся в «Гермесе» воздух хлынул в открытый ТШ, толкая «Гермес» в противоположном направлении.
Фогеля и Бека прижало к стене в шлюзе № 2. Льюис, Мартинез и Йоханссен переждали ускорение в своих креслах. Сила была неопасной. На самом деле она не превосходила поверхностное притяжение Земли, однако ее действие было нестабильным и отрывистым.
Четыре секунды спустя тряска прекратилась, и на корабле снова воцарилась невесомость.
— Реакторная по-прежнему герметична, — доложил Мартинез.
— Переборка мостика держится, — сказала Йоханссен.
— Повреждения? — спросил Мартинез.
— Пока не уверена, — ответила Йоханссен. — Я нацелила четвертую внешнюю камеру на нос. Никаких проблем с оболочкой возле ТШ не вижу.
— Это подождет, — сказала Льюис. — Каковы наша относительная скорость и расстояние до МВА?
Йоханссен застучала по клавиатуре.
— Мы подойдем на расстояние двадцати двух метров на двенадцати метрах в секунду. Получилось лучше, чем мы думали.
— Уотни, — сказала Льюис, — сработало. Бек на подходе.
— Круто! — отозвался Уотни.
— Бек, действуй, — приказала капитан. — Двенадцать метров в секунду.
— Годится! — ответил Бек.
— Я выпрыгну, — сказал Бек. — Это придаст мне еще пару метров в секунду.
— Понял, — ответил Фогель, свободно удерживая страховку Бека. — Удачи, доктор Бек.
Упершись ногами в заднюю стену, Бек сгруппировался и выпрыгнул из шлюза.
Оказавшись снаружи, он осмотрелся. Быстрый взгляд вправо сообщил ему то, чего он не мог видеть из шлюза.
— Визуальный контакт! — сказал Бек. — Я вижу МВА!
МВА мало напоминал космический корабль, к виду которого привык Бек. Когда-то плавные линии превратились в ломаную мешанину отсутствующих сегментов оболочки и пустых точек крепления некритичных компонентов.
— Господи, Марк, что ты сделал с этой штукой?
— Ага, видел бы ты, как я разобрался с марсоходом, — отозвался Уотни.
Бек поплыл перехватывающим курсом. Он много раз это репетировал. На тренировках предполагалось, что он спасает товарища, у которого порвалась страховка, но принцип был тот же.
— Йоханссен, — сказал он, — видишь меня на радаре?
