– Наверное.
– И это будет скоро. Всего через несколько дней. Через несколько дней придут они. И тогда настанет конец.
– Почему? Они что, все здесь сожгут?
– Неважно. Для нас это конец.
Барбара встряхнула головой.
– Не понимаю.
– Что бы они ни делали, для нас это конец. Потому что нам это больше не принадлежит. Мы не можем этим распоряжаться. Мир остается моим и вашим лишь до тех пор, пока мы властны над ним. Через несколько дней власть перейдет в другие руки. Тогда мы уйдем. Мы трое.
Барбара погасила сигарету.
– Нам обязательно говорить об этом? Меня это угнетает.
– Почему?
– Слишком похоже на смерть.
Карл фыркнул.
– Вот как? Смерть тоже странная штука. Никогда не знаешь, откуда она придет. – Он посмотрел в небо. – К примеру, птица уронит половину раковины моллюска и убьет одного из нас.
– А такое бывает?
– Раз в сто лет, но бывает.
– Зачем птице тащить куда-то раковину моллюска? – Она закурила новую сигарету.
– Они поднимаются с ними в горы, чтобы разбить. Уронить на что-нибудь твердое, камень, например. Тогда раковина расколется.
– Мы здесь далеко от океана.
– Верно. Так что такого, наверное, не случится.
Какое-то время они молчали, думая каждый о своем.
Наконец Карл встрепенулся. Зашуршал страницами своего манускрипта.
– Наверное, можно начинать.
– Прекрасно.
– Я буду читать отрывки. Не хочу вас утомлять. Это все разные философские идеи, которых я набирался то там, то здесь. Как только вам надоест слушать, просто кивните мне, и я перестану.
– Ладно.
Карл сложил листок пополам, прокашлялся. Нервно отер верхнюю губу.
– Начинать?
– Да, начинай.
И Карл начал читать медленно, тщательно проговаривая слова тихим напряженным голосом.
Он читал довольно долго, потом вдруг отложил рукопись и посмотрел на Барбару.
Барбара шевельнулась.
– Продолжай.
– Как вам показалось?
– Прекрасно.
– Конечно, я многое пропускаю. Даю вам только самое главное, выводы.
– Пока мне все нравится.
– Тогда я почитаю еще.
Карл читал. По небу над ними плыли большие облака, закрывая солнце. Стало прохладно.
Когда Карл сделал паузу, чтобы перевернуть страницу, Барбара тронула его за руку.
– В чем дело? – Карл моргнул.
– Я замерзла.
– Замерзли?
– Да. – Она с трудом встала на ноги. – Туман надвигается.
Карл вытаращился на нее.
– Вы что, уходите?
– Думаю, нам обоим пора. Дочитать сможем как-нибудь позже. – Она протянула ему руку. – Я помогу тебе встать.
Карл был весь уныние.
– Вам стало скучно.
– Да какое, к черту, скучно! Я замерзла, промокла и хочу есть.
– Вы проголодались? Правда? – Он медленно встал, собирая свои бумаги, пакет, веревочки. Барбара схватила его за руку и потянула на себя. – Спасибо.
Ее рука была маленькой и крепкой. Он почувствовал, как ее твердые ногти впились ему в кожу. И вдруг выдернул свою руку.
– Что такое? – спросила Барбара.
– Ничего. – Карл упаковал свою рукопись и обвязал бечевкой. Сунул под мышку и повернулся к ней. – Все кончено.
Барбара начала стряхивать кусочки травы и листьев со своей одежды. Карл следил за ней. Внезапно он взялся ей помогать, осторожно похлопывая ее своей большой ладонью.
Барбара застыла.
– Я вас ударил? – спросил Карл.
– Нет. Просто я испугалась.
Они переглянулись. Барбара едва заметно улыбнулась. Карл обошел ее кругом.
– Простите, если я сделал вам больно.
– Нет. Мне небольно. – Она закончила отряхиваться. – Ну вот. Пора назад, вниз, к цивилизации.
Карл кивнул и пошел за ней. Возвращались они тем же путем, которым пришли.
– Я вас, случайно, не обидела? – спросила Барбара.
– Нет.
Она глянула на него. Он топал за ней, опустив глаза в землю, без всякого выражения на лице. Может, он злится? Что, если она чем-то оскорбила его? Трудно сказать, ведь она так мало его знала.
– Осторожнее, – буркнул Карл.
Грязь и листья поехали по склону, потревоженные огромными ботинками Карла. Он спрыгнул на какие-то корни, помог ей слезть. Он был силен. Она чувствовала его силу. Сила была в ногах, руках. В плечах. Она почувствовала ее сразу, еще когда он помогал ей отряхнуться. Он так неуклюже, неловко ее стукнул. Как большой дружелюбный зверь. Это была сила молодости. Карл был очень молод.
Хотя, с другой стороны, не так уж он и молод. Ненамного моложе ее самой. Она забыла, что и сама молода, она слишком долго думала о своем возрасте, а не о своей молодости. Карл всего на несколько лет моложе нее. Не так уж и много. Они почти одногодки. Трудно поверить, но это было так.
Возраст у них был один, но жизни разные. Какую жизнь вел Карл? Книги, марки, микроскоп и слайды. Он жил в мире идей. Но не только. Если бы его окружали одни идеи, он не бросил бы их, а стал биологом. Сидел бы сейчас за микроскопом и рассматривал свои слайды. Но было еще что-то. Из-за чего он потерял веру в идеи. Не вполне, но все же. Достаточно для того, чтобы бросить свою прежнюю жизнь. Свою комнату, полную книг, марок, карт и всякой другой всячины.
А чем он их заменил? Что появилось в его жизни на их месте? Что он делал? О чем не рассказал ей? Она смотрела, как он шагал рядом, разбрасывая ногами комья грязи и опавшую листву. По нему не скажешь. Может, он делал то, о чем не говорил ей. С женщинами. Хотя его трудно представить с женщиной. Очень трудно. Невозможно. Он бы сбежал. Она попыталась представить его, большого светловолосого юношу, с раскрасневшимися щеками, с колотящимся сердцем…
Этого не могло быть. Он бы сбежал.
Но ведь другого мужчину она не поняла. Она неправильно судила о нем, и это неправильное суждение обернулось против нее самой. Тот, другой мужчина, тоже ей нравился. Но он очень отличался от Карла. Он был не большим, Верн был маленьким и хрупким. И он был старше, а не моложе ее. Верн не был похож на дружелюбное, веселое животное. За его очками в роговой оправе, трубкой, его разговорами и тонкими, нервными руками скрывались коварство и цинизм.
От Верна она многому научилась. Что тут скрывать. Он научил ее осторожности. Никогда больше она не подойдет к другому мужчине вот так, нагая, и теплая, и румяная, готовая отдаться. Отдаться с такой легкостью, как будто это совсем ничего не значит. Нет, так не будет уже никогда. Теперь она слишком осторожна. Ни один мужчина больше не получит ее вот так.
