Поликлиника была самая обычная, «совковая». Старая, вечно
ремонтируемая, с огромными очередями из кашляющей молодежи и охающих старушек.
Молодежь приходила за больничным, старушки — за общением. Лечиться здесь
стоило, только если вас не волнует результат. Я и сам стоял на учете лишь ради
редких больничных «по гриппу».
Моей тощей карточки не нашлось. Была карточка гражданки
Ивановой — пухлая, растрепанная. Видимо, она любила лечиться…
Выйдя из поликлиники, я постоял, глядя на терпеливо
ожидающего водителя. Куда податься бомжу? Впрочем, у меня еще не так все плохо.
Можно к маме с папой, можно к друзьям, можно на работу…
— Четвертый час кончается, — предупредил водитель.
— Дальше я пешком, — сказал я. — Тут рядом.
Заплатил восемьсот рублей — вполне по-божески, исходя из
московских расценок.
— Давай уж подброшу, — сказал водитель. — Просто так.
Наверное, если бы я рассказал ему свою историю, он бы меня
понял. Водитель был мингрел, бежавший во время войны из Абхазии. У него тоже
где-то был дом, который теперь ему не принадлежал. И он даже не мог его увидеть
— «в Абхазии меня сразу убьют».
А я мог посмотреть на свой бывший дом.
— Спасибо, — отказался я. — Пройдусь немного. Я тут рядом
живу.
Водитель уехал, я двинулся к дому. По пути купил пачку
сигарет — нервы все-таки пошаливали. Черт с ним, со здоровьем, когда вся жизнь
рушится!
Некоторое время я бродил у дома, покуривал и разглядывал
занавески. Чужие занавески… я вообще их не вешал, предпочитал жалюзи.
Потом вошел в подъезд, поднялся, постоял у двери. Тихо.
Кешью, наверное, дрыхнет на диване…
Я достал связку ключей. Открыл первый замок.
А вот второй не смог. Пригляделся — и увидел, что в замке
стоит новенькая личинка.
— Что творим? — раздалось со спины.
Я обернулся — по лестнице поднимался сосед.
— Петр Алексеевич, это же я, Кирилл! — воскликнул я.
— А… — Он кивнул. Остановился у своей двери. — Сменила она
замок утром. Сама сменила, рукастая дама…
При слове «дама» мне сразу вспомнился Котя.
— Что же это делается? — спросил я. — Отобрали квартиру…
представляете, все документы выписаны на нее! Везде!
Петр кивнул. Достал ключи, стал отпирать свою дверь. Потом
сказал:
— Честно говоря, сосед, я твоих документов никогда не видал…
Это было как удар под дых. Я не нашелся, что ответить. А тут
еще хлопнула вторая дверь, и высунулась стервозная бабка Галина.
— Кто такой, что тут ходит? — спросила она у Петра
Алексеевича, начисто меня игнорируя.
— Кирилл же это, сосед… бывший… — буркнул Петр.
— Какой еще Кирилл? Какой еще сосед? Здесь Наташа Иванова
живет! — злобно сказала бабка.
— Старая ты дрянь… — не выдержал я. — Совести нет, так о
Боге подумай, скоро уже встреча предстоит.
— Сейчас милицию вызову! — юркнув к себе, выкрикнула бабка.
И принялась бесноваться за дверью.
— В милицию тебе попадать точно не с руки, — сказал Петр,
входя в свою законную квартиру. — Выпить хочешь?
Я молча стал спускаться по лестнице. Ждать лифт я не мог,
слишком уж бурлил адреналин в крови.
Куда теперь? Строительная контора… и кинолог. Начнем с
кинолога.
Достав телефон, я отыскал номер заводчицы, которой не звонил
уже года два. Взяла она не сразу: судя по голосу, я ее оторвал от дел. Впрочем,
заводчикам породистых собак звонят непрерывно.
— Полина Евгеньевна? — нарочито бодро спросил я. — Это
Кирилл Максимов, помните? Я у вас покупал Кешью.
— Кешью… Кешью… — пробормотала Полина Евгеньевна. Как и все
заводчики, она помнила скорее собак, чем их владельцев. — Помню, славненький
кобелек… Вы его развязать решили? Или приболел?
— Да нет, все в порядке, — соврал я. — Я у вас
проконсультироваться хочу, если можно. У моего хорошего друга с собакой
проблема случилась.
— Только коротко, — сразу же расставила акценты Полина
Евгеньевна. Консультировать друзей бывших клиентов, конечно же, не входило в ее
обязанности.
— У него тоже скай, хороший молодой песик, — сказал я. — И
вот он внезапно перестал хозяина признавать. Совершенно случайную девушку
теперь воспринимает как хозяйку, а на друга рычит, лает, чуть ли не укусить
готов. Почему такое могло случиться?
— Совсем не воспринимает? — заинтересовалась заводчица.
— Совсем! Как на чужого смотрит! А девчонку эту слушается
прекрасно!
— Вы пса не наказывали? — спросила Полина Евгеньевна, давая
понять, что моя жалкая хитрость про «друга» не сработала.
— Да нет, как можно, — пробормотал я.
— Он же у вас не кастрирован? Может быть, у девушки сейчас…
критические дни… — замялась Полина Евгеньевна. — А пес молодой, активный, вот и
ластится к ней. Но то, что он перестал воспринимать вас как хозяина…
— Моего друга!
— Хорошо, хорошо. Вашего друга. Так вот вы передайте вашему
другу, что скай — порода очень эмоциональная, интеллигентная и в ответ на
грубое обращение может обидеться. Даже на хозяина. Надо быть ласковее с
собакой. Может быть, даже извиниться перед ней. Они ведь все понимают, совсем
как люди! Не поверите, был у меня случай…
— То есть такое возможно? — прервал я Полину Евгеньевну.
— Я, честно говоря, не сталкивалась, — сухо сказала
заводчица. — Но все когда-нибудь случается в первый раз. Доброта и забота,
запомните! Добротой и заботой можно от собаки добиться всего, а вовсе не силой
и командным голосом! Собаки — они как люди, только еще лучше. Они в отличие от
людей не предают!
— Спасибо большое… — промямлил я. — Так и скажу другу…
— Вот так и скажите! И супруге привет большой передавайте…
Наташа, кажется, ее зовут?
Я похолодел. Мне показалось, что в трубке я слышу шуршание
бумаг.
— Вы ошиблись, я не женат.
— Ну как же не женаты? Вот у меня все записано: Кешью фон
Арчибальд, кобель, владелица — Наталья Иванова…
— Да, вы правы, — сказал я. — Простите за беспокойство. До
свидания.
Они не упустили ничего! Они подменили документы даже в
квартире заводчицы!
И ради чего? Ради однокомнатной квартиры в старом панельном
доме?
Бред, чушь, нонсенс!
