Дед внимательно смотрит на нас и немного оживляется.
– Что ты сейчас пишешь, Эй Джей?
Я снова рассказываю о своей книге. Лукас подбирает зеленый воздушный шар в углу комнаты. Тетя Джейн объясняет, что деду его дал физиотерапевт. Дед должен подбрасывать его, чтобы сохранить подвижность.
– Положи на место, Лукас. Это шарик прадедушки.
– Нет, пусть играет, – говорит Джейн. – Поиграй с прадедушкой.
Лукас бросает шарик своему прадеду, который бросает шарик обратно Лукасу.
Они перебрасывают шарик друг другу. Лукас смеется, дед улыбается.
Пожилых людей часто сравнивают с детьми. Но одно дело сранивать, другое – видеть это своими глазами. Дочери деда (у него их пять, и одна всегда рядом) вытирают ему слюну с подбородка. Когда у него закрываются глаза, они спрашивают: «Кто у нас устал?»
Старение – долгий, медленный процесс потери самоконтроля. В детстве контроля нет вовсе. Фраза «радоваться как дитя» всегда казалась мне странной. Правда ли это? Да, вам бывает весело, когда, например, ваши родители делают что-то смешное (разрывают бумажку пополам). Но в остальном время младенчества ужасно. Вы так зависимы от других. Чтобы появилось банановое пюре, нужно рыдать, биться в истерике, умолять. Это компенсируется тем, что дети не знают самостоятельности. Старики сознают, что теряют.
Глава 20 Мочевой пузырь
Цель: знать, что пить
Я посвятил много времени вопросу «что есть?», но мало вопросу «что пить?». Собираюсь это исправить.
Я заказал так называемый BluePrintCleanse. Это набор для соковой диеты-поста, которую рекомендуют ряд женских журналов и щебечущие знаменитости второго эшелона вроде Элизабет Хассельбек и Джулии Стайлс.
Я заказал его онлайн и на следующий день получил коробку с тридцатью шестью бутылками. Мне должно хватить на три дня. На самом деле должно хватить нам с Джули. Я уговорил ее присоединиться.
В коробке – бутылочки пяти цветов: светло-желтые (лимонад с нектаром агавы и острым перцем), белые (молоко из кешью), зеленые с овощными соками (сельдерей, шпинат, листовая капуста и т. д.), красные (яблоко, морковь и свекла и т. д.) и темно-желтые (ананас, яблоко и мята).
Вполне может быть, что эти соки самые дорогие в истории напитков. Надеюсь, каждому лимону, из которых приготовили этот лимонад, делали массаж шиацу, потому что мы заплатили двести долларов на двоих.
Утром я протягиваю Джули ее сок, и мы чокаемся пластиковыми бутылками. «Твое здоровье!»
Каждый из нас делает глоток зеленого напитка. Неплохо. Роскошный кузен овощного сока из супермаркета. Они как кашемир и хлопок.
– Ну как тебе? – спрашиваю я.
– То ли освежающий, то ли тошнотворный.
К десяти утра я немного голоден, но ничего страшного. Я убегаю по делам и возвращаюсь через час. Я нахожу Джули у нас в спальне. Она… жует?
– Что у тебя во рту?
Джули хихикает и убегает от меня. Я пытаюсь ее догнать.
– Открой рот.
– А-а-а-а-а.
Ничего. Что бы это ни было, она проглотила улику. Я вынес предупреждение и отпустил ее.
Теперь пряный лимонад. Мы снова чокаемся и делаем глоток. Лимонад сладкий, но перец придает ему остроту.
– Ну как тебе?
– Это не для меня, – отвечает Джули. – Я просто действительно люблю еду.
Я провожу день в библиотеке за чтением книг о здоровье. В пять часов вечера возвращаюсь домой. Джули сидит в гостиной с притихшим Лукасом на коленях. Вид у Джули не веселее.
– У меня болит голова. Я сделала свою работу только наполовину. Мне плохо. Честно говоря, я веду себя, как последняя дрянь.
Я настороженно киваю.
– Я принесла еду из индийского ресторана.
Джули продержалась всего девять часов из трех дней (если не считать жульничества). Джули постится на Йом-Киппур, но это ее предел. За BluePrint не стоит тысячелетняя история, окрашенная чувством вины.
Еще два дня я придерживаюсь диеты. У меня развивается стокгольм-ский синдром: мне все больше и больше нравятся соки, особенно густое миндальное молочко, похожее на йогурт. Я чувствую, как оно плещется в моем уже не совсем пустом желудке.
Я продолжаю ждать чуда. Некоторые утверждают, что соковая диета проясняет мысли и придает силы. К несчастью, для меня она имеет другие последствия:
Голод. Я настолько голоден, что истекаю слюной, когда вижу салат латук. Повторяю: салат латук.
Раздражительность. В какой-то момент я позвонил в BluePrintCleanse, потому что подумал, что они прислали мне Renovation вместо Foundation. Накричал на них. И оказался неправ. Мне стало ужасно жаль сотрудников. Можете представить более сварливых клиентов, чем голодные ньюйоркцы?
Рассеянность. На третий день мне нужна почти минута, чтобы набрать телефонный номер. Я постоянно теряю ход мысли.
Когда моя диета закончилась, я захотел чего-нибудь твердого, чего-нибудь, чем можно было бы разбить окно, замахнувшись посильнее. Я выбрал картошку, которую испек в духовке, чудесную, нежидкую, хотя и не очень полезную для здоровья (из-за высокого содержания крахмала).
Прошла неделя. Я скучаю по миндальному молоку, одному из лучших напитков, которые я пробовал. Но чувствую ли я, что мой организм очистился от токсинов? Едва ли.
Может быть, мой разум был недостаточно открыт. Проблема для меня, однако, в том, что доказательств эффективности соковых диет немного. Есть некоторые данные, что пост полезен. Согласно исследованию 2008 года, отчет о котором был опубликован в American Journal of Cardiology, посты снижают риск развития сердечно-сосудистых заболеваний.
Очищение? Как пишет Кэтрин Зератски, штатный диетолог клиники Мэйо, в статье, посвященной этой проблеме, «многие токсины, попадающие в пищеварительный тракт, успешно выводятся через почки и печень и выделяются с мочой и калом».
Не думаю, что закажу BluePrint еще раз. Какое, должно быть, облегчение для сотрудников клиентской службы.
