– М-м… впечатляет, – чисто из вежливости отозвался Эленд.
Альрианна отрывисто кивнула.
– Так вы пришли, чтобы отыскать Бриза? – уточнил король.
Альрианна слегка покраснела и отвела взгляд. Однако, когда заговорила снова, слова ее мало походили на то, что предполагалось услышать от благовоспитанной девицы.
– Я должна была снова его увидеть, ваше величество. Он такой очаровательный, такой… чудесный. Я и не ждала, что отец примет его таким, какой он есть.
– Понимаю, – кивнул Эленд.
– Пожалуйста, ваше величество! Вы должны меня принять. Теперь, когда я бросила отца, мне некуда больше идти!
– Вы можете остаться – на время, по крайней мере. – Эленд кивком поприветствовал Доксона, который вошел в атриум. – Но вы перенесли трудное путешествие и, вероятно, хотите освежиться?
– О, я бы это весьма оценила, ваше величество!
Эленд посмотрел на Кадона, одного из дворецких, который стоял поодаль вместе с другими слугами. Тот кивнул – комнаты были готовы.
– Тогда, – Эленд поднялся, – Кадон отведет вас в ваши комнаты. Мы поужинаем сегодня в семь и все обсудим.
– Спасибо, ваше величество! – вскакивая со стула, воскликнула Альрианна.
Она снова обняла Бриза, потом шагнула вперед, словно собираясь сделать то же самое с Элендом. К счастью, передумала и позволила слугам увести себя прочь.
Король устало плюхнулся на скамью. Бриз, глубоко вздохнув, откинулся назад. Подошедший Доксон занял место девушки.
– Это было… неожиданно, – заметил гасильщик.
Наступила неловкая пауза. Деревья в атриуме легко шевелились от долетавшего с балкона ветерка. Внезапно Хэм издал резкий лающий звук и расхохотался. Это было так заразительно, что Эленд, несмотря на опасность, несмотря на всю тяжесть проблемы, поддержал его.
– Ну, честно, – оскорбился Бриз, но только подлил масла в огонь.
Возможно, дело было в чистейшей абсурдности ситуации или же в том, что пришло время разрядить напряжение, но Эленд хохотал так, что чуть не упал со скамьи. Хэм не очень от него отставал, и даже Доксон не сумел спрятать улыбку.
– Ваша веселость неуместна, – оскорбленным тоном произнес Бриз. – Дочь лорда Сетта – человека, который в данный момент осаждает наш дом, – только что попросила убежища в городе. Если Сетт и не собирался нас убивать, теперь-то он сомневаться не будет!
– Я знаю, – задержав дыхание, выпалил Эленд. – Я знаю. Просто…
– Видел бы ты свое лицо, – побагровев от титанических усилий сдержать смех, добавил Хэм, – когда этот изысканный зефирчик на тебя набросился. Я и представить себе не мог что-то более нелепое, чем ты лицом к лицу с неразумной юной девицей!
– Это делает наш путь еще более извилистым, – скорбно заметил Доксон. – Должен сказать, я не привык к тому, чтобы проблемы подобного рода возникали именно из-за тебя, Бриз. Честно говоря, надеялся, мы сумеем избежать незапланированных связей с дамами теперь, когда с нами нет Кела.
– Это не моя вина, – с достоинством парировал Бриз. – Девушка совсем запуталась в чувствах.
– Вот уж точно, – прохрипел Хэм.
– Так-так, – произнес новый голос. – Что за розовое чудо я повстречала сейчас в коридоре?
Эленд повернулся – в дверях атриума, скрестив на груди руки, стояла Вин.
«Почему она ходит крадучись даже во дворце?»
Вин никогда не носила обувь на каблуках, никогда не надевала шуршащих юбок и никогда не носила металлических украшений, которые могли случайно звякнуть или оказаться притянутыми другим алломантом.
– Не розовое, моя дорогая, – не согласился Бриз, – а красное.
– Без разницы, – отрезала Вин. – Она что-то щебетала слугам о том, насколько горячей должна быть вода для ванной и чтобы они совершенно точно записали, что она любит.
Бриз тяжко вздохнул:
– Да, Альрианна такая. Нам, вероятно, придется нанять нового кондитера или устроить доставку десертов. Она очень придирчива к кондитерским изделиям.
– Альрианна Сетт – дочь лорда Сетта, – пояснил Эленд, когда Вин, не обращая внимания на стулья, присела на край большого цветочного горшка возле скамьи, положив руку ему на плечо. – Видимо, она и Бриз теперь вместе.
– Прошу прощения? – демонстративно обиделся гасильщик.
Вин брезгливо сморщила нос:
– Это отвратительно, Бриз. Ты старый – она молодая.
– Между нами ничего нет! – яростно запротестовал гасильщик. – Кроме того, не такой уж я старый, да и она уже не ребенок!
– Судя по речи, ей лет двенадцать, – заметила Вин.
– Альрианна – дитя провинциального лорда, – пустился в объяснения Бриз, – немного наивное, немного балованное, но о ней не стоит говорить в такой манере. Она, вообще-то, достаточно сообразительная – в соответствующих обстоятельствах.
– Так между вами что-то было? – настаивала Вин.
– Конечно нет, – передернул плечами Бриз. – Ну, не совсем. Ничего серьезного, хотя кое-что могло быть истолковано неправильно. Когда ее отец обнаружил… Впрочем, тебе ли об этом спрашивать, Вин? Я, кажется, припоминаю одну молоденькую девчушку, которая несколько лет назад клеилась к старику Кельсеру.
Эленд вскинул голову при этих словах. Вин вспыхнула:
– Я никогда к Кельсеру не клеилась.
– Даже в самом начале? – притворно удивился Бриз. – Да ну, к такому привлекательному мужчине? Он спас тебя от твоего старого главаря, принял в…
– Ты сдурел! – резко оборвала Вин. – Кельсер был мне как отец.
– В конечном счете, возможно, да, – согласился Бриз. – Но…
Эленд поднял руку:
– Хватит! Не вижу смысла продолжать этот разговор.
Бриз фыркнул, но замолчал.
«Тиндвил права, – подумал Эленд. – Они будут слушать меня, если я буду уверен в том, что делаю».
– Нам надо решить, как быть, – сказал он вслух.
– Дочь человека, который нам угрожает, – это очень мощная козырная карта, – откликнулся Доксон.
– Предлагаешь взять ее в заложницы? – ехидно прищурилась Вин.
– Кто-то ведь должен говорить очевидные вещи, – пожал плечами Доксон.
– Ну, не совсем в заложницы, – рассуждал Хэм. – Она же, в конце концов, сама пришла. Просто позволим ей остаться, и результат будет такой же, как если бы мы захватили ее в плен.
– Тогда мы рискуем вступить в противоборство с Сеттом, – заметил Эленд. – Первоначальный план заключался в том, чтобы он поверил, что мы союзники.
– Если вернуть ее отцу, – рассуждал Доксон, – это сильно ускорит ход переговоров.
– А ее просьба? – поинтересовался Бриз. – Девушке нет счастья в лагере отца. Может, мы хоть ее желания примем во внимание?
