Оперативник равнодушно пожал плечами:
— Вообще-то проблемы индейцев шерифу до звезды… Но, если не ошибаюсь, через Череповец у нас ходит масса поездов. С Ладожского вокзала.
— Я не собираюсь ехать поездом! Вы обязаны вернуть мне мою машину!
— Лично я вам ничего не обязан, — не согласился с такой постановкой вопроса Шалимов. — Еще раз повторяю и разжевываю: ваш автомобиль помещен на спецстоянку на время проведения следственных действий. Которые продлятся в идеале — с неделю, а в худшем случае — до второго пришествия. Но, надеюсь, второго не случится. Здесь я имею в виду — худшего. Потому как за пришествие — не уверен.
— Каких еще следственных действий?
— А вот этого я вам пока сказать не могу. Не имею права.
— Идиотство какое-то! Я… — поперхнулся возмущением Гордеев. — Я буду жаловаться вашему руководству!
— Флаг в руки. А барабан… хм… наверняка сами знаете куда?
В течение суток последовательно потерявший, нашедший и вновь потерявший машину проситель-заявитель одарил бездушных оперативников испепеляющим взглядом и, резко развернувшись, покинул кабинет.
Покинул молча, но зато громко хлопнув дверью.
— М-да… — задумчиво откомментировал уход терпилы Шалимов. — Любопытный персонаж. Как говорил мой покойный дед: «По роже видно, что не из простых свиней».
— Ты полагаешь?
— Однозначно. Но при этом старательно косил под дурачка. Отсюда вопрос: на хрена?
Тем временем Серёжа вылез из-за стола, добрел до оставленного Гордеевым пакета и с интересом заглянул внутрь:
— Ух ты! Вологдский бальзамчик! Онежский балычок!.. Эх-хе, сразу видно: с душой человек подошел! А ты ему: «Позвоните в конце недели».
— Это что такое?
— Да вот, гость Северной столицы заслал. В качестве гуманитарки.
— Догони и всё верни, — мрачно порекомендовал Шалимов.
— Щас! Что я, мальчик, бегать за ним? — резонно возразил Серёжа. — Человек забыл у нас свой пакетик. Вспомнит — вернется. Ну а не… будем что-то решать. Балычок-то свеженький, а холодильник у нас давно тютю… Кстати, Шалимыч, а чего там не так с его тачкой?
— Есть основания полагать, что вчера именно этот «БМВ» на Добролюбова сбил женщину. В понедельник криминалисты пришлют официальное заключение.
— Оп-па!.. То бишь: сбили на нашей земле, а тачку нашли на Ваське?.. Вот ведь уроды! Всё, теперь я понял за Махалина. Он что, умудрился зарегистрировать КП до того, как машину обнаружили?
— Ты как всегда прозорлив, мой юный друг. Гайцы нам еще даже официального определения не отфутболили, а этот ухарь уже вовсю расстарался.
— Я так понимаю: угнали — не справились с управлением — сбили бабу — тачилу бросили?
— Может, и так… К слову, кабы этот хрюн своевременно не подал заяву об угоне, хрен бы он у меня вот так вот, на понтах да с хлопанием двери, вышел. Минимум — с подпиской.
— Логично, — согласился Кравчук. — И каковы теперь наши, не побоюсь этого слова, перспективы? Что, ставим в графе очередную «птичку», как мыслишь?
— Думаю, с «глухарьком» погодим пока.
— Отрадно слышать! — воодушевился Серёжа. — Хоть какая-то позитивная новость за последние часы. Ну-ну, развей мыслю?
— Там, в салоне, четыре комплекта пальцев. Трое — чистые, а вот четвертые принадлежат некоему Гавричкову, условно-судимому за хулиганку. Дежурная смена его с ранья на дому приняла и опросила. Пока без протокола, потому как бухой был в сосиску. Он сейчас в «обезьяннике» вымачивается.
— И чего поведал? В сосисочном состоянии?
— Говорит, что вчера вечером в «Асцелле» отмечали день рождения… — Шалимов достал из заднего кармана жеваных джинсов еще более жеваный блокнот, сверился с последними записями, — день рождения некоего Пегова, студента третьего курса Университета холодильной промышленности. По завершении празднования именинник, а также сам Гавричков и Пронин — это сосед Пегова по комнате в общежитии — вышли из «Асцеллы» и наткнулись на заведенческой стоянке на «бээмвуху». Мало того что открытую, так еще и с ключом зажигания в замке.
— М-дя… Жюль Верн и прочие фантасты — нервно курят бамбук!
— Может, и Жюль Верн. А может, и верный Жюль… В общем, бухая троица решила прокатиться до «Василеостровской». Где тачку бросила и свалила, прихватив на память магнитолу.
— А за бабу на Добролюбова что говорит?
— От наезда на женщину, понятное дело, открещивается.
— Ну это само собой. А другие красавцы?
— Именинника по горячим следам допросить не удалось — он тоже еще от вчерашнего не отошел, лыка не вязал. Похоже, там не только алкоголь, но до кучи и «колеса» были. Его из общаги в полной отключке забрали и на промывание мозгов, вкупе с желудком, отвезли в Боткина.
[18]
Там сейчас Гусимов сторожит.
— А третий? Который сосед?
— Пронин в общаге с тех пор так и не появлялся. Притом что, со слов Гавричкова, именно он был за рулем и он же подрезал магнитолу.
— Логично. Опоздавшему поросенку — сиська возле жопы.
— Чего сказал?
— Я говорю, что обычно: кто спрятался, тот и виноват. Вернее — на того и валят. Хотя… раз ушел в бега, значит, это «жу-жу» неспроста.
— Может, и так. Вот только Гавричков уверяет, что из кабака они свалили в двенадцатом часу. А бабу сбили в половине одиннадцатого.
— Ну мало ли что он говорит? Счастливые и пьяные часов не наблюдают.
— Может, и так, — снова повторил Шалимов. — А вообще, вечерок намедни выдался что надо. Ты за веселуху, в «Океане» устроенную, в курсе?
— Само собой. Я еще на дежурство толком заступить не успел, а ко мне уже вломился ихний чертила. Как бишь его? — Сережа нашарил под ворохом бумаг визитку и зачитал вслух: — «Купцов Леонид Николаевич. Инспектор по вопросам безопасности ОАО „Магистраль-Северо-Запад“». Хм… «инспектор», мля. Он бы еще «инструктором» обозвался. Кстати, судя по манере поведения — мужик явно из нашенских.
— «Из поляков, из славян»?
— Бэ-Эс.
[19]
Но не опер точно — больно морда интеллигентная. Опять же — дюже грамотный, по всему видать, что УПК не наискосок, а под лупу штудировал. В общем, типичная штабная сволочь.
— И чего хотел?
— Понятное дело чего. Предложил не терять время на изобретение отказного, который якобы его стараниями все равно не прокатит, а максимально быстро начинать возбуждаться. По горячим, вернее — по мокрым следам.
— Каков наглец! — хмыкнул Шалимов. — Ну а ты?
