И даже сделал пару дискет. Одну для Гегурры, а другую на всякий случай для себя.
– Ерунда, – сказал Бекстрём скромно.
– Наши договоренности по оплате еще в силе? – спросил Гегурра. – Дорогой брат доволен ими?
– Целиком и полностью, – подтвердил Бекстрём, поскольку, несмотря на свою достойную сожаления ориентацию, Гегурра в любом случае был щедрым педиком.
– Кстати о другом, раз уж я все равно заполучил тебя сюда, – сказал Гегурра.
– Я видел по телевизору сюжет об ужасном ограблении около аэропорта Бромма, – продолжил он. – Там, где расстреляли бедных охранников. Грабители совсем обнаглели. Наверное, все равно ведь какие-то профессионалы сделали это? Судя по тому, что я видел, там действовало чуть ли не военное спецподразделение.
– Да, уж точно не какая-то шпана, – согласился Бекстрём, вспомнив ранние подвиги Юхи Валентина в парках и переулках Стокгольма.
– Я разговаривал с одним моим хорошим другом, который владеет множеством магазинов здесь в центре, и его служащие ежедневно носят в банк большие суммы наличными. Он ужасно обеспокоен, – сказал Гегурра.
– Да, там чистые джунгли, – кивнул Бекстрём. – Ему есть из-за чего волноваться.
– Как думаешь, ты не мог бы помочь ему? Познакомиться с его порядками, дать пару хороших советов? Я уверен, он будет очень благодарен.
– А он не болтлив? – спросил Бекстрём. – Такой приработок может дорого обойтись, как ты понимаешь.
– Естественно, естественно, – сказал Гегурра и для убедительности несколько раз махнул худой ручкой. – Он умеет держать язык за зубами.
– Тогда ты всегда можешь дать ему номер моего мобильного, – сказал Бекстрём, у которого уже имелись далеко идущие планы по обновлению гардероба перед летом.
– И он очень щедрый, – добавил Гегурра и чокнулся со своим гостем.
За десертом их компания внезапно увеличилась. Когда верный своим привычкам Гегурра заказал свежие ягоды, в то время как Бекстрём довольствовался хорошим коньяком, к ним присоединился «старый и добрый друг» Гегурры, тоже из сферы искусства.
«Не очень-то он и старый, – подумал Бекстрём. – Самое большее тридцать пять, и какие буфера! Слава богу, здесь нет нашей жертвы инцеста».
После приветственных поцелуев в щечку между старыми приятелями Гегурра позаботился о формальностях.
– Мой очень хороший друг Эверт Бекстрём, – сказал он, – а это, значит, моя очаровательная подруга Татьяна Торен. Бывшая супруга одного из моих старых бизнес-партнеров, который не понял своего счастья, – объяснил он.
«Что таким, как вы, делать с такой, как она», – подумал Бекстрём. Он протянул женщине руку в настоящем мужском рукопожатии и одарил ее улыбкой в стиле Клинта Иствуда.
– Ты тоже интересуешься искусством, Эверт? – спросила Татьяна, как только Гегурра выдвинул стул для нее и она смогла поместить свой в меру упитанный зад на правильной высоте, чтобы Бекстрём получил возможность наслаждаться ее выглядывавшими из роскошного декольте формами под правильным углом.
– Я полицейский, – сказал Бекстрём и коротко кивнул.
– Полицейский, ах, боже, как интересно! – воскликнула Татьяна, и ее карие глаза стали величиной с две тарелки. – А какого рода?
– Я комиссар, расследую убийства и тяжкие насильственные преступления, – сказал Бекстрём. – Все остальное меня не касается.
«Иствуд отдыхает», – мысленно польстил он себе.
Потом они поддерживали компанию Татьяне, пока она утоляла голод бутербродом с лососем и шампанским, уделяя Бекстрёму девяносто процентов своего внимания.
– Боже, как интересно, – повторила Татьяна и растянула в улыбке красные губы, блеснув белыми зубами. – Я никогда не встречала настоящего охотника за убийцами. Только видела по телевизору.
Бекстрём предложил ей обычную подборку героических случаев из своей богатой событиями жизни легендарного полицейского. Суперсалями уже начала шевелиться у него между ног, а с таким стимулом он становился особенно красноречивым.
Далее все пошло своим чередом. Гегурра удалился с извинениями, как только оплатил счет. В его возрасте ночью уже требовалось отдыхать. А Татьяна и Бекстрём переместились в ночной клуб кафе «Опера», находившийся стена к стене с рестораном, и взяли пару коктейлей, чтобы еще больше взбудоражить кровь.
«И что я с них буду иметь? – подумал Бекстрём, поскольку его суперсалями окончательно ожила. – Мне сейчас бейсболку на голову, и я буду выглядеть как буква F», – подумал он и прислонился к стойке бара, выпятив грудь и втянув живот.
– У-ух, комиссар, – Татьяна провела рукой по рубашке у него на груди, – а ты, наверное, мужчина хоть куда.
Она жила в маленькой двушке на Юнгфругатан в Остермальме.
«А у девушки наверняка есть чувство юмора», – подумал Бекстрём, который расстался с брюками уже в прихожей, избавился от остального по пути до спальни и выглядел как обычная Т, когда опрокинул ее на широкую кровать. А потом набросился на нее с задором первого патруля на месте происшествия. Бекстрём стонал и рычал, а Татьяна кричала. Затем он поменял положение и позволил ей, как на лифте, накатать на его салями по крайней мере километр, прежде чем пришло время стонать и кричать снова.
После этого он заснул, а когда вернулся к жизни, солнце уже стояло высоко на голубом небе над Юнгфругатан. Татьяна угостила его завтраком. И дала ему свой телефонный номер в обмен на его обещание увидеться снова, как только она вернется из Греции, где собиралась провести отпуск.
52
Во второй половине дня в пятницу комиссар Ян Левин из государственной комиссии по расследованию убийств вернулся в Стокгольм, закончив очередное дело в Эстергетланде. Он поехал прямо домой к своей подруге Анне Хольт, и, когда вставил ключ в замок ее двери, она уже стояла и ждала его.
– Прекрасно, что ты снова дома, – сказала она взяла его за руку.
«Моя подруга шеф полиции округа, – подумал Ян Левин, сидя на диване и перелистывая полученные от нее бумаги. – Убийство, покушение на убийство, ограбление инкассаторской машины, убийство одного из участников налета, потом убийство старого алкоголика и в придачу убийство разносчика газет, который нашел его. И какое это имеет отношение ко мне и к Анне?»
– Твое мнение, Ян? – спросила Хольт, подвигаясь ближе к нему.
– Что говорит Тойвонен? – поинтересовался Левин.
– Он ни сном ни духом, – ухмыльнулась Хольт.
– Тогда все, конечно, так и есть.
Левин улыбнулся ей.
– Чертовщина какая-то.
– Ты выглядишь не слишком заинтересованным, – заметила Хольт, взяла у него документы и положила на придиванный столик.
– Мои мысли направлены совсем на другое, – признался Левин.
