– Что бы ты сказал, поведай я тебе, что Калле Даниэльссон обладал состоянием по крайней мере двадцать пять миллионов на момент своей смерти? – спросила Надя.
– Ты говоришь точно как Калле, когда он был пьян в последние годы. – Столхаммер улыбнулся криво и покачал головой. – Калле был утонченной натурой, богемой, – продолжил он. – Если у него имелись деньги в кармане, любил пустить пыль в глаза. Конечно, похоже, ему неплохо жилось. Во-первых, он ведь получал пенсию, во-вторых, страховые выплаты, и потом он резко сбавлял обороты, находясь в Балле. Этот год получился по-настоящему приличным для нас. Мы же играли вместе, как тебе наверняка известно. И часто выигрывали весной.
– А десять лет назад?
– То вверх, то вниз, – сказал Столхаммер и пожал широкими плечами. – И как же много он имел тогда?
Столхаммер с любопытством посмотрел на нее, крутя коньячный бокал между пальцами.
– Двадцать пять миллионов, – сказала Надя.
– И ты уверена в этом? – спросил Столхаммер, которому стоило труда скрыть удивление. – Калле чертовски хорошо разбирался в бухгалтерии, да будет тебе известно. Я помню, электрическая фирма Бликстена одно время дышала на ладан, но потом Калле все выправил для него. И надо было всего лишь сходить в банк и взять кредит, как все пошло на лад. Из яичного белка сбивают безе, как обычно говорил Калле.
– Двадцать пять миллионов. Без безе на этот раз, – сказала Надя.
– Ничего себе, – проворчал Ролле Столхаммер и покачал головой.
79
Альм никак не мог выбросить из головы Сеппо Лорена и версию с отцеубийством. Сначала он переговорил со сведущим в технике коллегой из Государственной криминальной полиции, и если верить тому, существовала масса возможностей организовать фальшивое алиби с помощью своего компьютера. Например, попросив посидеть за ним кого-то другого. И при наличии достаточных навыков даже не требовалось находиться там в буквальном смысле слова.
– Можно присоединиться с другого компьютера, и порой ужасно трудно обнаружить подобное, – объяснил эксперт.
– Вот как, – сказал Альм, который имел привычку трясти свой собственный компьютер, если тот начинал «капризничать».
– Сейчас даже есть программа, способная работать за тебя. Пока ты занимаешься своими делами, компьютер пашет сам и выполняет то, что ему приказано.
– Например, играет в компьютерные игры? – уточнил Альм.
– Да. И в игры тоже.
Надя не проявила особого интереса, когда Альм рассказал ей то, что узнал от «лучшего компьютерщика полиции».
– Я тебя услышала, Альм, – сказала она. – Проблема ведь, к сожалению, в другом.
– В чем же тогда?
– Сеппо нравится играть в компьютерные игры. Это, по большому счету, его единственная радость в жизни. Зачем в этом случае ему, например, заставлять программу делать это за него? Пусть даже он наверняка в состоянии установить себе такую примочку.
– Надя, прислушайся к собственным словам.
– Оставь в покое Сеппо, – проворчала Надя. – Он не убивал Даниэльссона.
– Откуда такая уверенность? Как ты можешь это знать?
– Сеппо не умеет врать. Такие, как он, не способны на это. Если бы он убил Даниэльссона, то наверняка признался бы, когда ты его спрашивал.
«Чистый идиот», – подумала Надя, стоило Альму выйти из ее кабинета.
«Она не только эксперт в компьютерах, но явно и психиатр тоже», – сделал для себя вывод Альм, как только закрыл за собой дверь.
Альм не сдался, и уже на следующий день его усердие было вознаграждено. В среду 9 апреля, за месяц до того, как его убили, Карл Даниэльссон попал в Каролинскую больницу. Около одиннадцати вечера сосед нашел его лежавшим без сознания в подъезде на Хасселстиген, 1 и позвонил в скорую помощь.
Поскольку внешние повреждения вроде бы отсутствовали, медики сначала посчитали, что речь идет об инфаркте или инсульте, но обследовавший его врач обнаружил следы побоев, как только раздел пациента. Кто-то атаковал Карла Даниэльссона сзади. Большие синяки на его теле показывали, что он получил несколько ударов по спине и затылку. Результатом стало легкое сотрясение мозга и потеря сознания.
В «скорой» он пришел в себя. Доктор спросил его, помнит ли он, что случилось. По словам Даниэльссона, он, скорее всего, споткнулся и скатился с лестницы.
– Но ты не веришь в это? – спросил Альм, когда разговаривал с врачом.
– Нет, – ответил тот. – Совершенно исключено. Кто-то бил его сзади. Для начала, возможно, ударил под колено, отчего тот упал. Потом добавил несколько раз уже лежащему.
– У тебя есть какие-то идеи относительно того, что преступник мог использовать в качестве оружия? – поинтересовался Альм.
Эскулап был уверен на сей счет. Даже сделал соответствующую запись в журнале.
– Бейсбольная бита, напоминающая палицу палка, полицейская дубинка самой длинной модели. Пациент выглядел точно так, как все, кто случайно сталкивается с футбольными хулиганами и другими похожими придурками. Кроме того, в тот вечер состоялся ведь матч на стадионе Росунда. АИК против Юргодена, если я не ошибаюсь.
– Вот как? Ты уверен?
– Ты тоже запомнил бы это, если бы тебе пришлось дежурить в тот вечер, – ухмыльнулся врач. – Наше отделение скорой помощи выглядело как полевой лазарет.
Потом Альм переговорил с ближайшей соседкой Сеппо по дому.
«Очень элегантная женщина с отлично сохранившейся фигурой, хотя наверняка перешагнула пятидесятилетний рубеж довольно давно», – подумал Альм, которому самому исполнилось шестьдесят несколько месяцев назад.
– Жаль беднягу парня, – прощебетала Бритт Мария Андерссон. – Он же слабоумный.
– Госпожа Андерссон, как по-вашему, что его связывало с Карлом Даниэльссоном? – спросил Альм.
– Прежде всего, он его сын, – ответила соседка и еле заметно улыбнулась.
– Об этом нам уже известно, – сказал Альм.
– Это знают многие в доме, из старых жильцов. В курсе ли сам парень, трудно сказать. Его мать…
– Да-а, – попытался вставить слово Альм.
– Да, пусть она сейчас и лежит в больнице, – перебила госпожа Андерссон и поджала губы. – Его мать была та еще девица. Из своей связи с Даниэльссоном, хотя он наверняка был по меньшей мере на двадцать пять лет старше ее, она уж точно не делала никакой тайны. Но я сомневаюсь, знает ли Сеппо об этом.
– И все же мне хотелось бы узнать об отношениях между Сеппо и Карлом Даниэльссоном, – напомнил Альм.
– Он главным образом играл роль мальчика на побегушках для Даниэльссона. Сделай то, сделай это. И чаще всего выполнял все, о чем его просили. Хотя порой они сцеплялись как кошка с собакой. А в последние годы происходило кое-что… Даже не знаю, как и сказать…
