85
В то же утро Анна Хольт проснулась около семи часов. Ей снился смутно оставшийся в памяти сон эротического содержания, не самый приятный. А открыв глаза, она увидела, что Ян Левин лежит рядом в ее постели и смотрит на нее. Правой рукой он подпирал голову, в то время как левая ласкала сосок ее правой груди.
– Ты уже проснулся, – констатировала Хольт.
– Да, сна ни в одном глазу. – Ян Левин улыбнулся и кивнул в сторону своей промежности.
– Вот оно как! – Хольт сунула руку под одеяло, чтобы проверить его слова. – Я думаю, у нас здесь проблема.
– И как нам быть? – спросил Левин, обняв ее.
– Решим, – рассмеялась Хольт. Стащила одеяло и села на него верхом.
«Лучше всего по утрам», – подумала Хольт полчаса спустя. От ее сна сейчас не осталось и следа. Как и бывало обычно. Ян зато выглядел немного усталым и явно дремал.
И в это самое мгновение ожил ее телефон.
– Какой сумасшедший звонит в такое время в субботу? – простонал Левин.
– Нетрудно догадаться, – сказала Хольт и подняла трубку.
«Конечно же шеф полиции лена», – подумала она и оказалась права.
– Надеюсь, я не разбудила тебя, Анна. – Судя по голосу, так же как и Хольт, ее начальница уже успела полностью пробудиться, но пребывала в гораздо худшем настроении.
– Я уже проснулась, – сказала Хольт. Не вдаваясь в причину и состроив смешную гримасу Левину.
– Ты читала газеты? – спросила ее собеседница.
– Нет, – ответила Хольт. – Какую из них?
– Все, – сказала шеф полиции лена. – Бекстрём, – объяснила она. – Он, похоже, не обошел вниманием ни одну из них. Даже христианскую газетенку, где, воспользовавшись случаем, поведал о своей глубокой набожности.
– Я поговорю с ним, – пообещала Хольт.
«Можно что угодно болтать о Бекстрёме, но он далеко не глуп», – мысленно заключила она.
– Спасибо, – сказала глава полиции и положила трубку.
– На меня свалилась кое-какая работа, – объяснила Хольт. – Зато тебе, пожалуй, надо попытаться заснуть снова.
– Я могу приготовить завтрак, – предложил Ян Левин и сел в кровати.
– Тебе, наверное, интересно…
– Нет, – сказал Левин и покачал головой. – Я же полицейский. Неужели я не говорил этого? И уже понял причину из твоего разговора.
«Постоянно этот Бекстрём», – подумал он.
Анна Хольт села перед компьютером, вошла в Сеть, прочитала утренние газеты, и ее опасения подтвердились. Потом она позвонила Бекстрёму на мобильный. Как обычно, никакого ответа. Затем переговорила с Анникой Карлссон.
«Если может глава полиции лена, то ведь могу и я», – решила Анна Хольт и набрала номер Тойвонена.
– Тойвонен, – простонал он.
– Хольт, – буркнула Анна.
– Я слушаю, шеф, – сказал комиссар и объяснил: – Немного поздно лег вчера.
– Бекстрём, – пояснила Хольт, а потом две минуты рассказывала, в чем дело.
– Тогда я предлагаю подождать до понедельника, – предложил Тойвонен. – Поскольку сейчас выходные и мы говорим о Бекстрёме.
– Он на работе, – сообщила Хольт. – Я недавно беседовала с Анникой Карлссон. Он, по-видимому, там спозаранку.
– В таком случае с единственной целью досадить мне, – проворчал Тойвонен.
86
– И что мы сейчас делаем? – спросила Анника Карлссон.
– Сейчас нам главное – не суетиться, – сказал Бекстрём. – Не испортить все по неосторожности.
– Я слушаю.
– Список всех знакомых Даниэльссона, который сделал Альм. Мне понадобится взглянуть на него. Позвони ему, скажи, пусть придет сюда на минуту и даст его мне.
– Нет необходимости, – сказала Карлссон. – Ты можешь воспользоваться моим экземпляром. Я сделала себе копию.
– Печально слышать, – проворчал Бекстрём. – Я надеялся подпортить настроение этому идиоту.
«Старые друзья из Сольны и Сундбюберга», – подумал Бекстрём, когда он два часа спустя познакомился со справкой Альма о ближнем круге знакомых Даниэльссона. Половина и Бликстен, и Гурра Кучер. Крестный отец Гримальди и бывший коллега Ролле Столхаммер.
Старики, которые пьют до потери пульса уже пятьдесят лет.
Потом он позвонил одному из них.
– Комиссар Бекстрём, наш национальный герой, – сказал Половина Седерман. – Чем простой человек вроде меня заслужил такую честь?
– Мне надо поговорить с тобой, Седерман, – ответил Бекстрём. «Уже пьян, а я сижу здесь за моим письменным столом трезвый, хмурый и низкооплачиваемый».
– Моя дверь открыта настежь, – с наигранной любезностью произнес Половина. – Какая честь для меня и моего скромного жилища. У комиссара есть какие-то особые пожелания относительно спиртного?
– Кофе будет в самый раз, – буркнул Бекстрём. – Черный, без сахара.
Потом он отправился в кабинет Нади, взял там ежедневник Карла Даниэльссона и по телефону вызвал такси.
– Ты уверен, что я не могу предложить тебе стопочку? – спросил Половина и кивнул в сторону бутылки коньяка, которая стояла между ним и Бекстрёмом на кухонном столе.
– И так нормально, – отказался Бекстрём.
– Ты не только быстро стреляешь, – констатировал Седерман. – У тебя еще дьявольски сильный характер, Бекстрём, – сказал он и плеснул прилично спиртного в свою собственную кофейную чашку. – Алкоголь – хорошая штука, – добавил он и вздохнул от удовольствия. – И полезная. Миллион алкашей не могут ошибаться.
«Не все, пожалуй», – подумал Бекстрём.
– Я собирался спросить тебя об одном деле, – сообщил он и достал черный ежедневник Даниэльссона.
– Поскольку речь идет о тебе, Бекстрём, задавай свой вопрос, – милостиво согласился Половина. – Будь это кто-то из твоих так называемых коллег, я бы уже начал третий раунд с ним.
– Ежедневник Калле Даниэльссона, – объяснил Бекстрём. – Некоторые записи в нем я не могу понять.
– Представляю себе, – ухмыльнулся Седерман. – Калле был хитрый черт.
– Кое-какие из них периодически повторяются. По нашему мнению, они касаются выплаты денег троим разным людям.
– Вполне реальное предположение, – кивнул Седерман. – Железное, если хочешь знать мое мнение.
– Это сокращения, – объяснил Бекстрём. – От имен, как мы думаем. Плюс суммы. Они звучат так: XT, АФС и ФИ. Написаны большими буквами, посмотри сам, кстати, – сказал он и протянул ежедневник Седерману.
– И что это должно означать? Сокращения, я имею в виду. Как зовут этих парней?
