Примером случайного подхода может служить эксперимент с обезьянами, проведенный в 60‑х годах. Приматам дали краски и холсты, и, играя с ними, братья наши меньшие создали серию картин. Часть «произведений» ученые вставили в рамы, дали им названия и представили миру искусства как новое направление. Кисти какого художника принадлежат «шедевры», поначалу держалось в секрете. Полотна были встречены критиками шумным одобрением. После того как тайна авторства была раскрыта, хулители современного искусства потирали руки и использовать сей эпизод как доказательство того, что абстрактное искусство и не искусство вовсе. Публика любит скандалы: наконец-то ценителей, знатоков и прочих обитателей башен из слоновой кости поймали «тепленькими». Нам свойственно получать удовольствие от вида «эксперта», загнанного в тупик, особенно если при этом он неспособен к самоиронии.
Но погодите. Давайте вернемся к истории с обезьянами. Несмотря на всю смехотворность ситуации, из нее можно извлечь важные уроки. Начнем с того, что обезьяны не сами собрались для занятий художественным творчеством – в основе лежала человеческая идея. Этой же идеей был продиктован и выбор красок, которые приматы использовали. Опять-таки человек решал, какие из картин вставить в рамы и подписать, а какие – «отбраковать». Решение принималось на базе определенных эстетических ценностей. Случайные действия обезьян – я предполагаю, что действия были случайными, – только часть процесса, результатом которого стали показанные работы. Другая же, и немалая, часть этого процесса не была случайной. В его основе лежала человеческая затея, и проходил он под диктовку человеческих решений, принимаемых в соответствии с человеческими же идеалами. Так насколько случайны результаты?!
Некоторые из стандартов, применяемых для оценки итога творческого процесса, общеприменимы, другие – специфичны. Если вы хотите построить дом, у вас могут быть некие соображения о его примерной площади, количестве комнат, ценовом диапазоне и т. д. Однако при этом вы можете не иметь представления о том, как этот дом должен выглядеть. Тот результат, который вы держите в голове, будет легко узнать, если вы увидите дом с похожими характеристиками, хотя внешний вид конструкции может оставаться для вас неопределенным. Вашим требованиям могут отвечать разные по архитектурному стилю дома. Художник, не чурающийся экспериментов, может не представлять себе, как будет выглядеть его картина в окончательном варианте, но при этом абсолютно точно знать, что именно он хочет ею выразить. В таком смысле сама картина – часть процесса; ее выразительность – конечный результат.
Джексон Поллок
[22]
известен как основатель школы «живописи действия». Он часто пользовался техникой разбрызгивания краски по холсту и, конечно же, не мог знать, как именно расплещется жидкость и как ляжет цвет. Насколько же ясно он мог представлять себе желаемый конечный результат, если столь многое отдавал на откуп случайности? Так вот: очень даже ясно. Его этюдники полны тщательно прорисованными эскизами и акварельными набросками, схожими по стилю с его «действительными» картинами. Если рассматривать зарисовки в хронологическом порядке, можно проследить, как художник прорабатывал свои идеи и как его концепции развивались и вызревали во времени. Тогда то, чего он добивался «разбрызгиванием краски», становится понятным до конца.
Поллок придерживался процедуры, которую можно назвать творческим ритуалом. Концепция задуманного им полотна содержала в себе сложную структуру взаимосвязей. Прежде чем взяться за кисть, художник нередко часами сидел и решал уравнения. Его творческий процесс включал в себя и математическую подготовку для решения вопросов структуры. А затем он брал краски в руки и предавался импровизации. Возможно, в этом отчасти кроется ответ на вопрос, как Поллоку удавалось создавать картины, в которых конструкция и аура, разум и душа, голова и сердце находят столь мощное выражение и столь идеальный баланс.
Однажды мы с другом-художником говорили о Поллоке. Мой приятель сказал: «Неудивительно, что его картины такие мощные, – он был хорошим художником и четко знал, чего хочет». В этом замечании мне видится глубокий смысл. Поллок действительно отличался ясным видением, а также способностью претворять видение в жизнь. Чего еще можно желать от творческого процесса?! В одном интервью 1952 года ему задали вопрос о творческом процессе и технике рисования – насколько они важны в его искусстве? «Процесс – всего лишь средство продвижения к концу: к созданию желаемой картины, – ответил Поллок. – Сам по себе он не имеет никакого значения. Это всего лишь способ реализовать задуманное».
Когда вы приступите к своему творческому процессу, то поймете, что нет «правильного» или «неправильного» образа действий. Не существует «правильного» способа рисовать картины или сочинять музыку, нет «правильного» способа творить свою жизнь. Многое из того, что вы станете делать, будет основываться на вашем личном стиле, предпочтениях и ценностях. Отваживаясь на все более смелые эксперименты, вы станете экспертом в области своего личного творческого процесса, и только он один окажется действительно подходящим для вас.
От концепции к видению
Между концепцией и видением есть важное отличие. Концепция появляется раньше видения. Концепция – обща, видение – конкретно. При концептуализации вы проводите эксперименты с идеями, пробуя в уме разные варианты, – это период формирования концепции. Вы можете медитировать, размышлять, дремать, встречаться с друзьями. В некотором смысле период концептуализации производит впечатление детской забавы – вы играете со своей концепцией, пробуете и так и эдак. В течение какого-то времени вы будете жить с ней в своем воображении, пока не поймете со всей ясностью, что именно вам в ней нравится, а что – нет.
Когда концепция сформирована, предстоит этап ее кристаллизации. Точнее, выкристаллизовывать ее будете вы. Это действие сопоставимо с наведением фокуса. Концепция может проявлять себя в разных формах, поэтому вам надо решить: какую именно форму вы хотите, чтобы она обрела? Этот же принцип действует на этапе концептуализации и на этапе визуализации. Только образ, который вы создадите себе на этапе визуализации, должен быть прорисован четче – настолько, чтобы вы могли узнать результат, когда его получите. Но вернемся к отличию между концепцией и видением. Так в чем оно? Отличие – в фокусе, а фокус возможен только в результате самоограничения. Когда вы, наводя фокус, превращаете концепцию в видение, то «отсеиваете» возможные варианты, оставляя только один из них. Все видения содержат в себе концепцию, но не каждая концепция становятся видением.
Если на этапе концептуализации вы пробуете множество возможностей, то на стадии визуализации делаете выбор в пользу одной. Сформировав видение, вы вступаете в эволюционный этап – переход от общего к конкретному. Это неотъемлемый этап и в искусстве, и в науке. Так, общие принципы электроники находят применение во всех формах микрочипов или полупроводников. Общие принципы сочетания специй реализуются в порции кулинарного шедевра. Общие принципы аэродинамики поднимаются ввысь в виде конкретного лайнера.
