– Да-да, чистая правда, – согласился Пьер ле Галль. – Интересно, чем этот пират занимался последние две недели?
– Вне всякого сомнения, он ошивался на берегу, обделывая свои делишки.
– Во всяком случае, он достоин своего старшего помощника. Что касается последнего, то я не понимаю, как он мог довести корабль до такого состояния. Палуба заросла грязью, свиньи в загоне учинили форменный кавардак, куски угля прогуливаются по всему судну в компании неряшливых тюков; за руль можно браться, лишь надев перчатки, а корабельные шлюпки одна грязнее другой, да еще ко всему прочему забиты какими-то свертками!
– Наш пират экономит место. Трюм и нижняя палуба переполнены иммигрантами, его посудина с трудом вмещает столько людей. Поэтому он предпочитает оставить продовольствие на палубе, чтобы не загружать трюмы.
– Ну что же! Станет только чище, если сильные волны пройдутся по просевшей палубе.
Прогнозы славного малого сбылись очень скоро. «Лао-Цзы», преодолев «Сульфурский канал», миновал острова Сико, Патунг, Чунг и Лантао. Вскоре он вышел в открытое море.
Стоял ноябрь. Время, которое лучше пережидать в надежном убежище; с северо-запада дул муссон, принося с берега туман, клочья которого плавали в воздухе. Море, и так неспокойное в этих местах, бесновалось, накатывая невысокие, но сильные волны. Судно крутилось каким-то невероятным образом, а палуба, на которую то и дело обрушивались тонны воды, быстро превратилась в безымянное болото.
Капитан, уверенный, что все идет наилучшим образом, прогуливался по мостику с довольным видом, ежеминутно сплевывая желтую слюну.
– Да что же это такое! – раздраженно проворчал Пьер ле Галль. – Неужели эта морская свинка не собирается ставить паруса? Это помогло бы выровнять корабль, иначе несчастные люди, заключенные в трюмы, в ближайшее время превратятся в кашу. Сейчас самое время действовать!
В тот же момент прозвучал свисток, и рой китайцев с косичками, пронзительно крича, ринулся к рангоуту,
[16]
матросы завертелись, словно флюгеры, вокруг бакштагов,
[17]
удерживая трос зажатым между пальцами ног. Грот, фок и большой кливер были ориентированы левым галсом, и судно прекратило крутиться.
Весь этот маневр, полностью соответствующий пожеланиям Пьера ле Галля, тем не менее совершенно не удовлетворил французского морского волка.
– Ничего не понимаю, – сказал он Фрике, – однако у меня еще нет помрачения рассудка. Мы идем не тем курсом. Сейчас ноябрь. Северо-западный муссон дует уже целый месяц, мы должны идти на Сингапур при попутном ветре. Между тем мы идем левым галсом, как будто бы направляемся к Филиппинам.
– Что ты хочешь, что бы я тебе ответил, матрос? Ты же отлично знаешь, что я ничего не смыслю в управлении парусами.
– Тогда поверь мне, происходит что-то непонятное.
– Ба! Наш пират не может быть таким профаном в навигации. Вероятно, у него есть свой план. Пойдем вздремнем, а завтра разберемся в том, что происходит.
Спал Пьер ле Галль плохо. Проснулся он на заре, смущенный молчанием двигателя и отсутствием дрожания винта. Вскочив одним махом, моряк устремился на палубу. Увиденное настолько поразило его, что он не удержался от крепкого словца, – ветер так раздувал паруса, что рангоут вот-вот мог не выдержать. Все паруса, включая бом-брамсель, кливер и лисель, чуть не лопались, наполненные дыханием муссона. Судно стонало, прыгая на волнах, мачты трещали под напорами ветра. Лаг должен был показывать не меньше десяти узлов.
«Конечно, не слишком хорошо, ну да ладно, – подумал храбрый матрос, махнув рукой, – это называется поймать попутный ветер. Но почему этот негодяй по-прежнему правит на юго-восток? Что-то нелегко у меня на сердце».
И моряк решил взглянуть на компас. Планка с компасом была размещена на высокой платформе, защищенной от сильных волн, именно туда и собрался подняться Пьер.
– Сюда нельзя, – свирепо пророкотал американский матрос, стоящий около рулевого. На поясе янки красовался револьвер.
– Я хотел бы взглянуть на компас, – холодно заметил бретонец.
– Сюда нельзя, – повторил янки еще более суровым тоном.
Совершенно сбитый с толку, Пьер вернулся на палубу, где встретил старшего помощника, намеревавшегося заступить на вахту. Он сообщил офицеру о том грубом отказе, который только что получил.
– Курс корабля – не ваше дело, – резко ответил офицер. – Вы здесь не на прогулочном пароходе.
– Это я заметил еще вчера, – проворчал Пьер ле Галль. – Ладно… молчок. Поживем – увидим.
И, не добавив больше ни слова, француз спустился в свою каюту. Проснувшийся Фрике увидел, как его друг проверяет патроны в револьвере.
– Э! За каким дьяволом ты это делаешь, матрос?
– Я хочу быть готовым опалить… морду этому жалкому псу, запершему нас в ловушке.
– Черт возьми! Неужели дела так плохи?
– Даже хуже, чем ты думаешь, матрос. Или я сильно заблуждаюсь, или мы попали в передрягу.
– Ба! Такие прожженные парни, как мы, не могут пасть духом в первые минуты грядущей опасности.
– Если бы на кону стояли только наши шкуры… я бы наплевал на это, как на эскадру на луне. Но мы ответственны за жизни наших подопечных, нанявшихся на работу… и за состояние наших друзей.
– Сто чертей! – задумчиво промолвил Фрике. – А ведь ты прав.
– Итак, если все обернется самым худшим образом, я превращу мозги янки в рагу. Хотя здесь уж слишком много американцев.
Наступил час обеда, и оба наши путешественника, несколько озадаченные, отдали дань ужасной смеси из топленого свиного сала, вонючей рыбы, чеснока и острого перца, которую им принесли еще более вонючие и липкие китайцы. Удивительное дело, съев все это месиво с аппетитом людей, чей желудок привык к любым превратностям судьбы, французы заснули мертвым сном.
Когда друзья проснулись, а спали они, по всей видимости, довольно долго, их окружала кромешная темнота. Их головы гудели, казалось, будто бы череп сжимает тяжелый железный обруч. Ни Фрике, ни Пьер не могли пошевелиться.
– Но, – пробормотал Фрике, голос которого дрожал от ярости, – я встал на якорь, у меня связаны все четыре лапы!..
– Кровь Господня! – взревел Пьер ле Галль, – мы попали в яму для львов.
Глава II
Двое достойнейших мужчин под строжайшим арестом. – В которой Пьер ле Галль осыпает себя упреками, настолько же красочными, насколько незаслуженными. – Бретонский моряк и мысли не допускает, что его будут кормить с ложечки. – Замыслы бандитов. – Ужасные угрозы. – Почему пират не выбросил двух пассажиров за борт? – Два пути из Макао в Сидней. – На всех парах через рифы. – Отчаянный маневр. – Непоправимая авария. – Прощайте, добрые деньки. – На коралловом рифе. – Гибель судна. – Капитан, который первым покидает гибнущий корабль. – То, что происходило в глубине трюма в то время, когда «Лао-Цзы» был выброшен на берег. – Побег эмигрантов.
