Например, холотропная работа с психогенной астмой неизбежно приведет к неассимилированной памяти о ситуациях, связанных с опытом удушья – о том, как человек едва не утонул, как его кто-то душил, как ему в дыхательное горло попал посторонний объект или кровь во время удаления гланд, о перенесенном в детстве коклюше или воспалении легких, о рождении или о повешении или удушении в прошлой жизни. Сходным образом, материал, лежащий в основе психосоматических болей состоит из памяти о болезненных несчастных случаях, операциях или заболеваниях, о боли, переживавшейся во время процесса рождения или о физическом страдании, связанном с травмой или смертью в прошлой жизни.
Мощное психотравматическое действие физических повреждений признано в системе Рона Хаббарда, именуемой Дианетика, которая представляет собой идеологическую основу Церкви Сайентологии (Hubbard 1950). В то время как в традиционных словесных формах психотерапии оценка эмоциональной значимости травм отражает теоретические представления соответствующих школ, в дианетике она измеряется объективно в ходе процесса под названием «аудитинг». Психологическое исследование и терапия направляются показаниями прибора, измеряющего электрическое сопротивление кожи клиента, во многом так же, как это делается при использовании «детектора лжи».
Теоретическая система сайентологии включает в себя не только физические травмы в жизни после рождения, но и телесные травмы во время рождения, в период внутриутробного развития и в прошлых жизнях. Хаббард называл импринты физических травматических событий энграммами и считал их первичными источниками эмоциональных проблем. По его терминологии, обычные психологические травмы именуются производными (secondaries); в каком-то смысле, они заимствуют свою психологическую силу из своих ассоциаций с энграммами. К сожалению, экскурсы Хаббарда в буйные галактические фантазии, злоупотребление сайентологическим знанием в погоне за властью, деньгами и влиянием и безответственные практики его организации дискредитировали его важные теоретические достижения.
Теперь мы можем резюмировать данные исследований сознания, касающиеся психосоматических расстройств, и использовать эти находки для прояснения некоторых несоответствий и разногласий в отношении их природы и происхождения. Согласно нашему опыту, психодинамическая структура, лежащая в основе этих расстройств, имеет форму систем СКО (систем конденсированного опыта) – многоуровневых констелляций воспоминаний и другого бессознательного материала. Наиболее поверхностные слои СКО связаны с эпизодами из биографии после рождения – в данном случае, с воспоминаниями о физических и психологических травмах. Более глубокий слой этих систем образован памятью, относящейся к биологическому рождению – событию, которое по самой своей природе носит и физический, и психологический характер. Таким образом, признание патогенного воздействия рождения помогает разрешению конфликта между психологическими и биологическими теориями в психиатрии. Глубочайшие слои СКО представляют собой матрицы трансперсональной природы – переживания прошлой жизни, архетипические мотивы или филогенетические элементы.
Психологические травмирования в период после рождения определенным образом связаны со стадиями развития либидо и эго, с теми или иными частями тела и с проблемами в межличностных отношениях. Кроме того, они связаны с различными психологическими защитными механизмами и символическими проработками. Хотя физические травмирования после и, особенно, во время рождения поражают конкретные органы, они также представляют собой крайнюю форму примитивного и недифференцированного стресса. Это безусловно кажется актуальным применительно к разногласиям, касающимся специфических и неспецифических инициаторов психосоматических расстройств, а также к различию между психосоматическими расстройствами и невротическими реакциями обращения, которое подчеркивал Франц Александер.
Это могло бы объяснять, почему и специфический, и неспецифический стресс может вызвать психосоматические симптомы, а также тот факт, что различные виды неспецифических стрессоров могут вызывать у данного индивида одни и те же симптомы. Рождение – серьезная психофизиологическая травма, предполагающая первую крупную потерю объекта любви – разделение с матерью, за которым следует ситуация крайней зависимости. Поэтому его вовлеченность в генезис психосоматических расстройств могла бы объяснять тот факт, что утрата важных отношений и крайние потребности в зависимости представляют собой факторы, играющие значительную роль в различных видах психосоматических расстройств.
Наблюдения из практики Холотропного Дыхания, выявляющие глубинные корни психосоматических расстройств и первостепенную роль, которую играют в их генезисе физические травмы, ясно показывают, что психотерапия, ограничивающаяся словесными средствами, имеет очень мало шансов на достижение положительных результатов. Одни слова не слишком эффективны при работе с людьми, страдающими психогенной астмой, болезненными мышечными спазмами или мигренями. Эти симптомы требуют глубокой переживательной работы, включающей в себя повторное переживание лежащих в их основе переживаний и абреакцию связанных с ними эмоциональных и физических энергий. Поскольку глубинные корни психосоматических заболеваний уходят в перинатальные и трансперсональные области психики, для эффективного лечения этих расстройств нужна концептуальная схема, которая предлагает убедительное и непатологическое объяснение интенсивных переживаний, исходящих с этих уровней бессознательного. Этой цели служит расширенная картография психики, включающая в себя перинатальный и трансперсональный уровни.
Без понимания того, что эти переживания имеют естественные источники, и терапевты и клиенты будут бояться и не решаться вступать на эту переживательную территорию и позволять материалу с глубоких уровней бессознательного всплывать в сознание. Мы уже упоминали, что абреакция в сеансах, использующих гипноз и наркоанализ, оказалась полезной при лечении военных неврозов, но не психоневрозов. Терапевты, знавшие, что их клиенты сталкивались с крайними ситуациями, были способны и готовы терпеть крайне интенсивные эмоциональные и физические реакции этих клиентов, не боясь, что они вступают на психотическую территорию.
Глава 10
Прошлое, настоящее и будущее Холотропного Дыхания
Впервые мы начали использовать Холотропное Дыхание в его теперешнем виде в Институте Эсален в 1976 г. Более десяти лет мы были единственными людьми, предлагавшими этот новый метод самоисследования на наших практических семинарах в Эсалене и в разных частях света – Северной Америке, Мексике, Южной Америке, Австралии, Индии, Японии, а также в разных странах Европы. Иногда мы получали помощь от людей, которые серьезно заинтересовались нашей работой и хотели у нас учиться. Некоторые из них постоянно жили в Эсалене, а другие были участниками наших месячных практических семинаров в Эсалене и имели значительный опыт работы с дыханием.
1. Подготовка фасилитаторов Холотропного Дыхания
К 1987 г. число этих людей и их интерес возросли до такой степени, что они обратились к нам с просьбой организовать программу подготовки для фасилитаторов. Отвечая на их просьбу, мы решили провести одноразовый курс подготовки фасилитаторов для семидесяти наиболее активных участников наших практических семинаров, которые с годами проделали с нами значительное количество работы. За этим последовали трехгодичные программы подготовки, в которых участники два раза в год собирались на двухнедельные курсы. Две группы из этой программы собирались на западном побережье Северной Америки, а третьей была германоязычная группа с участниками из Швейцарии, Германии и Австрии, собиравшаяся в Европе.
