— Не совсем, дорогая моя миссис Кеннан. Если он будет спокойно слушать лекцию, я потребую с него всего только сто тысяч кокосовых орехов, пять тонн других пальмовых орехов, сто саженей раковин и двадцать жирных свиней. Если же он откажется выслушать лекцию и приступит к военным действиям, тогда я, как это ни печально, вынужден буду прежде всего расправиться с ним и с его поселком, а затем потребую с него тройной штраф и уже в немногих словах внедрю в него закон.
— А если он драться не станет, в ответ на вашу лекцию заткнет себе уши и откажется платить? — настаивала Вилла Кеннан.
— Тогда он пожалует ко мне в гости — сюда, в Тулаги — и будет здесь сидеть, пока не одумается, не заплатит штрафа и не выслушает полного курса лекций.
А Джерри привелось услышать свое старое имя от Виллы и Гарлея и снова увидеть своего кровного брата Майкла.
— Не говори ничего, — шепнул Гарлей Вилле, когда они разглядели мохнатого пшенично-рыжего Майкла, выглядывавшего из-за борта подходившего к берегу вельбота. — Сделаем вид, будто мы ничего не знаем и никакого внимания на них не обращаем.
Джерри, прикидываясь сильно заинтересованным, рыл яму в песке, словно напал на свежий след, и не подозревал о приближении Майкла. Он быстро увлекся и заинтересовался по-настоящему, когда, радостно фыркая и сопя, очутился на дне вырытой им ямы. А яма была такая глубокая, что от Джерри виднелись только задние лапы да забавно торчащий обрубок хвоста.
Не чудо, что он и Майкл не заметили друг друга. Майкл, вырвавшись на свободу с тесной палубы «Эжени», радостно суетясь, помчался по берегу, на бегу ловя тысячи знакомых запахов суши. Он бросался из стороны в сторону, прыгал и добродушно щелкал зубами при виде крабов, торопливо перебегавших ему дорогу, ища спасения в воде, или пятившихся и угрожавших ему своими огромными клешнями, выбрасывая пену из защищенного скорлупой рта.
Берег был не длинный и упирался в шероховатую стену мыса. Пока резидент представлял капитана Келлара мистеру и миссис Кеннан, Майкл уже несся назад по влажному, сбитому песку. Все до такой степени его интересовало, что он и не заметил Джерри, торчавшего над уровнем берега. Джерри о его присутствии узнал по слуху и едва успел, попятившись, выбраться из ямы, как Майкл уже на него налетел. Джерри перекувырнулся, Майкл перелетел через него, и оба свирепо зарычали. Поднявшись на ноги, они ощетинились, оскалили зубы и грозно, с достоинством стали обходить один другого степенной, напряженной походкой.
Но все это время они только дурачились и были немало сбиты с толку. У каждого в мозгу всплыли яркие картины прошлого — дом на плантации и берег Меринджа. Они узнали друг друга и мешкали. Они уже не были щенками и, смутно гордясь своей степенностью и возмужалостью, старались держаться с достоинством, хотя им ужасно хотелось в сумасшедшем восторге броситься друг к другу.
Майкл, меньше видевший свет и по натуре своей менее сдержанный, чем Джерри, первый отбросил напускное достоинство и, взвизгивая от волнения и восторженно извиваясь всем телом, высунул язык и прильнул к брату плечом.
Джерри с таким же пылом его лизнул, затем оба отскочили в сторону и вопросительно, почти вызывающе посмотрели друг на друга. Настороженные уши Джерри выражали живой вопрос; у Майкла одно здоровое ухо вопрошало столь же красноречиво, а другое, высохшее, стояло, по обыкновению, торчком. И вдруг они стремглав помчались к берегу, бок о бок, пересмеиваясь и то и дело подталкивая друг друга на бегу.
— Сомнений быть не может, — сказал резидент. — Так же точно, бывало, бегали их родители. Я частенько к ним присматривался.
* * *
Но через десять дней наступила разлука. То был первый визит Майкла на борт «Ариэля», и он с Джерри провели веселые полчаса, резвясь на белой палубе среди суматохи и гула, пока убирались лодки, ставились паруса и поднимался якорь. Когда «Ариэль» заскользил по воде, а паруса надулись под свежим пассатным ветром, резидент и капитан Келлар распрощались и спустились по шкафуту к поджидавшим их вельботам. В самый последний момент капитан Келлар поднял Майкла, сунул его под мышку и вместе с ним прыгнул на корму своего вельбота.
Концы были отданы; на корме обеих лодок белые люди стояли с непокрытыми головами, презирая палящее тропическое солнце и посылая последнее прости. А Майкл, заразившись всеобщим возбуждением, тявкал без конца.
— Попрощайся с братом, Джерри, — шепнула на ухо Вилла Кеннан, подняв терьера на перила и обеими руками придерживая за трепетавшие бока.
А Джерри, не понимая слов и раздираемый противоречивыми желаниями, в ответ стал извиваться всем телом, повернул голову, лизнул свою госпожу языком, а через секунду снова свесил голову за перила, следя за быстро уменьшавшимся Майклом, и завыл от горя, совсем так, как выла его мать Бидди, когда он отплывал со шкипером.
Джерри понимал значение разлуки, и сейчас не сомневался, что расстается с братом; ему и в голову не приходило, что он встретит Майкла спустя несколько лет, по ту сторону мира, в сказочной долине далекой Калифорнии, где они проживут до конца дней своих в ласковых объятиях возлюбленных богов.
Майкл, поставив передние лапы на планшир, тявкал вопросительно и недоуменно, а Джерри отвечал ему визгом. Богиня успокаивающе сжала его бока, а он повернулся к ней и ткнулся влажным носом в ее щеку. Одной рукой она прижала его к своей груди, свободная, полураскрытая, покоилась на перилах — бело-розовое сердце цветка, ароматное и соблазнительное. Джерри подсунул к ней нос. Полураскрытая рука манила. Протискивая и всовывая морду, он слегка раздвигал пальцы, пока нос его не очутился в ее пленительной, душистой руке.
Джерри успокоился, втиснув свою золотистую морду по самые глаза, и замер, позабыв об «Ариэле», под напором ветра поворачивавшемся к солнцу, позабыв о Майкле, который все уменьшался по мере того, как увеличивалось расстояние до вельбота. И Вилла замерла. Оба ушли в игру, хотя для нее это было ново.
Джерри не шевелился, пока хватало выдержки. Потом волна любви захлестнула его, и он засопел — так же громко, как засопел когда-то, сунув морду в руку шкипера на палубе «Эренджи». И как тогда шкипер, так и теперь богиня рассмеялась журчащим любовным смехом. Пальцы ее почти до боли стиснули морду Джерри. Другой рукой она так крепко прижала его к себе, что он едва мог вздохнуть. Однако он все время мужественно вилял обрубком хвоста, а высвободившись из восхитительного объятия, прижал уши и, лизнув ее в щеку алым языком, схватил зубами ее руку и оставил на нежной коже отпечаток любовного укуса, который боли не причиняет.
Так исчезли для Джерри Тулаги и бунгало резидента на вершине холма. Исчезли суда, стоявшие на рейде, и Майкл, его кровный брат. Джерри привык к таким исчезновениям. Так же ведь исчезали, как сонные грезы, Мериндж, Сомо и «Эренджи». Так исчезали все миры, гавани, рейды и атолловые лагуны, откуда отчаливал «Ариэль», чтобы плыть дальше по необъятному простору моря.
МАЙКЛ, БРАТ ДЖЕРРИ
Предисловие
Еще в детстве, быть может, вследствие присущей мне ненасытной любознательности, я возненавидел представления с дрессированными животными. Моя любознательность отравила мне этот род удовольствий, заставив проникнуть за кулисы, чтобы узнать, каким образом достигается такое совершенство. И то, что я нашел за блеском представления, имевшего такой успех, далеко не было красивым. Это — жестокое дело, и я уверен, что нет ни одного нормального человека, который, познакомившись с ним, мог бы получать удовольствие от таких трюков.
