Этот вопрос надо было еще проработать, но выписать обязательно не местную дохлятину, у которой из поколения в поколение отрицательный отбор, а вот именно что молочных коров, завести свое стадо, выписать элитных овец и заняться шерстью. Софья вообще собиралась со временем развернуть все другой стороной.
Сколько она сейчас ни смотрела, сколько ни расспрашивала, а вывод был один. России упорно не давали развивать свое производство. Она устраивала всех как сырьевая база, в крайнем случае – перекупщики, но и не более того. А вот производители…
А вот не надо вам, медведям, из болота лезть! И неважно, что медведи в болоте не водятся! Сиди и не рыпайся!
К примеру, ни к чему вам канаты делать, мы пеньку скупим. И паруса ткать тоже незачем. Лен покупаем по дешевке, а вам продукцию втридорога отдадим…
А чтоб вы уж точно не удумали, у любого, кто ситуацию изменить попытается, мы покупать ничего не станем. Пусть на складах сгниет… или вообще сгорит. Со вторым и помочь можно…
Одним словом, купцов банкротили весело и со вкусом. А вот ее, если за ней вся мощь государства? Рискнете здоровьем?
Несколько раз иностранцев на Москве уже били, чтобы не продавали русским людям табак да водку, можем и повторить…
Да-да, Софья искренне удивилась, когда узнала, что водка – дьявольское зелье. А табак вообще мерзость богопротивная. Да какая скотина русский народ представляет вечно пьяным?! В… думающий орган бы им заколотить те учебники!
Одним словом – надо развивать промышленность. Строить мануфактуры, а для того наводить справки, где такое есть, что делать с той же шерстью, где выгоднее разводить овец… Англия? Хм-м…
Кто нам мешает, тот нам поможет!
Кто у нас посол в Англии? Наверняка есть такой, вот и пусть найдет людей, которые разбираются в овцах и в мануфактуре, но из дела вылетели. Капиталисты везде зверюги те еще, наверняка есть какие-то банкроты, вот и пригласить их сюда для организации производства. Тут-то конкурентов пока нет, важна не коммерция, а организация процесса производства. Но при определенном условии. Чтобы обязательно русские рабочие и обязательно учили их…
Кстати, под это дело можно ребят из школы потренировать в языках, пусть переводчиками пашут…
Идеи были оценены по достоинству. Точнее – выслушаны и приняты к сведению. А в остальном – пусть Софья думает, у нее голова большая.
Анна была просто счастлива со своими – пусть она их и не рожала, но… – детьми, а Алексей вовсю играл с новой игрушкой, и ему не было дела ни до чего иного. Ему хватало школы, интересных дел, свободы… да и здоровье на приволье сильно поправилось – чай, каждый день свинцом не травится. Так что… ты решай, Сонюшка, а там поможем…
Софья и решила. И объяснив Алексею, чего требовать от боярина и зачем, тоже ушла спать. Встают тут с петухами, а хвостатые сволочи совершенно не понимают, что приличной царевне и до десяти утра иногда поспать хочется. Днем-то спать совершенно некогда…
* * *
Боярин Ртищев действительно никуда не уехал. Ожидал царевича с раннего утра, за оградой, о чем донесли казаки, и Алексей распорядился пригласить боярина к себе. Благо тот спрашивал, как бы ему царевича еще раз увидеть. Ни к чему его унижать еще больше разборками при слугах. Он и с глазу на глаз сумеет все сказать, а боярин благодарнее будет да податливее, лицо-от он сохранил, чего еще надобно?
Ртищев оценил по-своему. И решил, что царевич, посоветовавшись со старшими, собрался пойти на мировую. Ведь обидел он боярина?
Обидел, да еще как! И главное – за что?! За казака-охранника, вчерашнего крестьянина, холопа, мразь, на которую плюнуть-то порядочному человеку зазорно! Всем известно, что казаки – те еще нехристи, от турок нахватавшиеся невесть чего…
По палатам шел боярин гоголем, в светлицу вплывал жирным лебедем, а увидев происходящее – застыл белой статуей. Красивой такой…
Хотя ничего удивительного не происходило. Просто царевич изволил уравнения решать. Сидел за массивным, недавно только сделанным столом, писал перышком… Но если для Софьи решать даже интегралы в уме сложности не составляло, то Алексей пока еще сбивался на самом простом, вроде: «7=15–2Х», и решать приходилось в двух вариантах. Со старыми цифрами, с титлами, красиво выписанными – и с арабскими, которые Софья объяснила Алексею достаточно быстро. В первых она и сама путалась, во вторых же – ничуть.
Алексей отложил в сторону свиток с решениями и поднял глаза на боярина. Сам он разговор начинать не собирался, и Григорий Иванович поклонился первым.
– Поздорову ли, царевич-государь?
– Благодарение Богу, не жалуемся. – Алексей смотрел спокойно, и лишь на дне глаз затаилась насмешка. – Ты меня видеть пожелал, боярин?
– Да, государь-царевич.
– Вот я перед тобой. Что сказать мне желаешь?
Боярин с трудом проглотил все заготовки. Ребенок перед ним был слишком спокоен. Слишком уверен в себе. Слишком…
Да будь ты хоть трижды царевич и семи пядей во лбу, а все-таки ребенок интуитивно робеет перед взрослыми, старшими… это вколачивается поколениями. А он…
Смотрит так, что это боярину сробеть стоит – да и колени сами собой подкашиваются. И срывается с языка нерешительное:
– Н-не изволь гневаться за вчерашнее, государь…
– Не у меня тебе прощения просить надо, а у казака моего. Не предо мной ты грешен, а перед ним.
Боярина аж придавило. А царевич только головой покачал.
– Вижу, не по нутру это тебе. Грех гордыни тебя тяжко придавил, боярин. Ой, тяжко…
– Не гневайся, государь!
– Мне на тебя гневаться вроде и не за что. Пусть батюшка решает, чего ты достоин. Ему интересно будет, почему ты на царского человека голос поднял, мой приказ нарушить пытался… сам ли или подучил кто…
Вот теперь боярин действительно рухнул на колени. Алексей Михайлович – это вам не Алексей Алексеевич. Если сын еще в покое оставит, то отец сошлет куда-нито подальше и не задумается. Это – в лучшем случае. А в худшем – и бояр на дыбе вздергивали, было дело…
– Государь!
– А с другой стороны – ты моему отцу полезен…
Алексей смотрел на человека в дорогой шубе, который потел от страха и нестерпимо вонял на всю горницу. Опять сестренка права. Людьми управлять несложно. Это как маятник. Напугать – отпустить. Напугать – отпустить. И так, пока человек не поймет, чего ты от него хочешь…
Но боярин оказался сообразительным.
– Я и тебе могу быть полезен, государь. Испытай!
Алексей вздохнул. Повертел в пальцах перо.
– Что ж… Кто желает служить Отчизне, тому преград нет. Будет у меня для тебя задание, боярин. Есть ли у тебя человек, который по-аглицки говорить умеет? Да хорошо говорить, чтобы поехать в далекую страну и вернуться?
