Тридцать сторонников Джайлза вскочили и взметнули вверх руки, все с вопросами, заранее приготовленными так, чтобы поддержать своего кандидата и свалить двух других. Единственной проблемой было то, что одновременно и с такой же решительностью в воздух взметнулись шестьдесят рук оппонентов.
Епископ обладал достаточной проницательностью, чтобы определить, где расположились три разных блока сторонников кандидатов. Он ловко выбирал из публики беспартийных граждан, желавших знать, например, о том, где стояли кандидаты на официальном представлении паркоматов в Бристоле; о конце карточной системы, который все безоговорочно одобряли, и о предложении дальнейшей электрификации железнодорожного транспорта, которую не продвигали по чьей-то воле.
Но Джайлз знал, что рано или поздно стрела в его направлении будет пущена, и он должен быть уверен, что она не попадет в цель. И наконец он услышал звон тетивы.
– Может ли сэр Джайлз объяснить, почему во время последней парламентской сессии он заглядывал в Кембридж чаще, чем в свой избирательный округ? – спросил высокий мужчина средних лет, показавшийся Джайлзу знакомым.
Несколько мгновений Джайлз сидел не шевелясь и стараясь успокоиться. Он уже было собрался встать, когда вскочил Фишер, явно не удивленный вопросом и как бы допуская, будто все присутствующие в точности знают, на что намекал человек, задавший вопрос.
– Позвольте заверить всех в этом зале, – сказал Фишер, – что я буду проводить много больше времени в Бристоле, чем в любом другом городе, вне зависимости от характера отвлекающих факторов.
Джайлз посмотрел в зал и увидел ряды ничего не выражавших лиц. Было похоже, что аудитория понятия не имеет, о чем говорит Фишер.
Следующим поднялся депутат от либералов. Он явно не понял сути, ибо единственное, что он сказал, было:
– Поскольку я из Оксфорда, я никогда не езжу в другие города, разве только в случае необходимости.
Раздалось несколько смешков.
Два оппонента Джайлза подбросили ему боеприпасов для ответного огня. Он поднялся и повернулся лицом к Фишеру:
– Чувствую, я должен спросить майора Фишера, коль скоро он намеревается проводить больше времени в Бристоле, чем в любом городе, означает ли это, что если он победит в следующий четверг, то не поедет в Лондон, дабы занять свое место в палате представителей?
Джайлз дождался, пока не стихнут смех и аплодисменты, и добавил:
– Уверен, мне не надо напоминать кандидату от консерваторов слова Эдмунда Бёрка
[32]
. «Меня избрали представлять жителей Бристоля в Вестминстере, но не жителей Вестминстера в Бристоле»
[33]
. Это единственный консерватор, с которым я искренне согласен.
Джайлз опустился на стул под продолжительные аплодисменты. Он понимал, что на самом деле не ответил на вопрос, зато чувствовал, что успешно от него ушел.
– Что ж, времени у нас осталось только для одного последнего вопроса, – объявил епископ и показал на женщину, сидевшую в центре зала, которая, как ему казалось, придерживалась нейтралитета.
– Могут ли все трое кандидатов сказать нам, где сегодня проводят вечер их супруги?
Фишер откинулся на спинку и сложил руки на груди, в то время как Элсуорти был явно озадачен вопросом. Наконец епископ повернулся к Джайлзу и сказал:
– Думаю, ваша очередь отвечать первым.
Джайлз поднялся и посмотрел прямо на женщину.
– Моя жена и я, – начал он, – в настоящий момент в стадии процедуры развода, которая, я надеюсь, завершится в скором будущем.
Он сел. В зале повисло неловкое молчание.
Элсуорти вскочил на ноги и сказал:
– Должен признаться, с момента, как я стал кандидатом от Либеральной партии, мне не удалось найти ту, которая захотела бы встречаться со мной, не говоря уж о том, чтобы выйти за меня замуж.
Его слова были встречены взрывами смеха и теплыми аплодисментами. Джайлз мысленно поблагодарил Элсуорти за то, что он немного снял напряжение.
Медленно со своего места поднялся Фишер.
– Моя девушка, – сказал он, удивив Джайлза, – которая пришла со мной сегодня вечером и сидит сейчас в первом ряду, будет сопровождать меня на протяжении всей кампании. Дженни, встань, пожалуйста, и поклонись.
Привлекательная молодая женщина поднялась, повернулась лицом к сидящим в зале и помахала им рукой. Ее приветствовал взрыв аплодисментов.
– Где я могла видеть эту женщину раньше? – прошептала Эмма.
Но Гарри сосредоточился на Фишере, который не вернулся на свое место, явно собираясь сказать что-то еще.
– Полагаю, вам может показаться интересным узнать, что сегодня утром я получил письмо от леди Баррингтон.
В зале мгновенно воцарилась такая тишина, какой в этот вечер не удавалось добиться ни одному из кандидатов. Фишер достал из внутреннего кармана пиджака письмо, и Джайлз невольно подвинулся на краешек стула. Медленно развернул его и стал читать.
Дорогой майор Фишер, я пишу, чтобы выразить свое восхищение блестящей кампанией, которую Вы ведете от имени Консервативной партии. Хотела бы довести до Вашего сведения, что, будь я жительницей Бристоля, я бы не колеблясь проголосовала за Вас, поскольку верю, что Вы на настоящий момент – лучший кандидат. Жду с нетерпением, когда увижу Вас на своем месте в палате общин.
Искренне Ваша,
Вирджиния Баррингтон
В зале поднялся страшный шум, и Джайлз понял, что все преимущество, отвоеванное им за последний час, испарилось за одну минуту. Фишер сложил письмо, спрятал обратно в карман и вернулся на свое место. Епископ мужественно пытался призвать собрание к порядку, в то время как сторонники Фишера продолжали и продолжали аплодировать, оставляя сторонников Джайлза в отчаянии.
Грифф оказался прав. Никогда не уступай трибуну оппоненту.
– Тебе удалось выкупить обратно хоть часть этих акций?
– Пока нет, – ответил Бенни. – Баррингтоны по-прежнему котируются гораздо выше, чем предполагаемые годовые профиты и ожидания, что тори увеличат свое большинство на выборах.
– Какая цена акций на данный момент?
– Около четырех фунтов и семи шиллингов, и я не вижу тенденций к снижению в ближайшем будущем.
– Сколько мы можем потерять? – спросил Фишер.
– Мы? Не мы, – ответил Бенни, – а только ты. Леди Вирджиния ничего не потеряет. Она продала все свои акции по значительно более высокой цене, чем изначально заплатила за них.
– Но если она не выкупит их обратно, я потеряю место в совете директоров.
