– Грусть, скептицизм и ирония – три главные струны русской лиры. А я бы добавила – и русской души, – заметила Дайнека.
Оглянувшись, он вдруг воскликнул:
– А ведь это цитата!
– Не вам одному читать Берлина, – сказала она.
Глава 16
Засада в ротонде
Обратно к спальному корпусу Дайнека возвращалась вдвоем с Тишоткой. Водорезов хотел ее проводить, но она отказалась – у подъезда могла повстречаться Ерохина.
Не доходя до спального корпуса, Дайнека свернула к беседке-ротонде. Тишотка деловито вынюхивал все вокруг, отыскивая одному ему интересные запахи. Наверное, в его голове существовала какая-то идентификационная схема или таблица, по которой он их классифицировал.
– Ты у меня не Тишотка, – с нежностью проговорила Дайнека. – Ты у меня Менделеев.
Она устроилась на скамейке внутри беседки. Несущие колонны, державшие на себе выпуклый купол, по периметру соединялись балюстрадой из мощных балясин. Те, в свою очередь, располагались так плотно, что со стороны было не разглядеть, кто там внутри. Скорее всего, беседку действительно использовали для любовных свиданий и приватных бесед.
Дайнека сидела, откинув назад голову, Тишотка лежал у ее ног. Услышав шаги, она немного расстроилась (уединение продлилось недолго), хотела встать со скамейки, как вдруг услышала грубый мужской голос:
– Ты думаешь, Канторович, что у тебя несколько жизней?
– Не злись, Шандор! – второй голос прозвучал виновато. – Не могу я этого сделать.
– Ты обещал. Цыганские деньги взял.
– Я все верну…
Дайнека узнала голос завхоза. По разговору ей стало ясно, кто был рядом с ним. Тишотка собрался залаять, но она взяла его на руки, прижала к себе и прошептала:
– Тихо… Молчи… – и потом для верности прикрыла песику морду.
Мужчины остановились недалеко до ротонды.
– Цыган обиды не забывает! – мрачно процедил мужчина по имени Шандор. – Втрое вернешь…
– У меня нет таких денег, – ответил завхоз.
– Тогда сделай то, что обещал.
– Не могу. Честное слово, ребята, никак не могу!
– Ты кого ребятней назвал? – в разговор вступил кто-то еще. – Кровью за это ответишь!
– Остынь, Буша! – крикнул Шандор. – Нож убери.
– А как мне вас называть? – взмолился завхоз. – Товарищами, что ли? Шандор, Буша, Баро… Клянусь, все бы сделал по уговору, но сейчас никак не могу. Кругом полицейские. Старики бдительность проявляют. Все напуганы. Меня же посадят!
– Посадят, считай, повезло – живым останешься, – сказал ему Буша.
Тишотка заворочался, чтобы залаять. Дайнека сжала пальцами мордочку, и он заскулил.
– Что там?
Послышались шаги, но кто-то сказал:
– Вернись, Буша. Там нет никого.
– Я слышал…
– Иди сюда, говорю!
От страха у Дайнеки выступил пот, и она увидела, как блестит ее собственный нос.
– Контракт отменять не будем, – заключил Шандор. – Сделаешь все, что обещал. В пятницу.
Послышались шаги, потом они стихли. Дайнека пригнула голову и посмотрела в щель между балясинами, после чего отпустила Тишотку. А подождав минут пять, вышла из беседки и зашагала к спальному корпусу.
* * *
Первым, кого она увидела, пройдя через гостиную, а потом через стеклянную галерею, был Галуздин. Рядом с ним, прижавшись к подоконнику, стояла Татьяна Ивановна.
– Здравствуйте, Игорь Петрович! – сказала Дайнека. – Нам нужно поговорить.
– Здравствуйте, Людмила Вячеславовна, – ответил Галуздин. – Идите к себе. Когда освобожусь – к вам загляну.
Дайнека остановилась у другого окна, решив подождать. Следователь продолжал разговор с директрисой:
– Так что, уважаемая Татьяна Ивановна, ваши опасения относительно компании «Простор», которая хотела вас запугать и выгнать из дворцового комплекса, не подтвердились.
– То есть как? – удивилась она.
– Фирма прекратила свое существование в позапрошлом году.
– Они могли зарегистрировать другую компанию.
– Не могли. Директора и учредителей пересажали, все остальные разбежались черт знает куда.
– Вы уверены? – голос Татьяны Ивановны сквозил недоверием.
– Я ручаюсь за это, – твердо сказал Галуздин. – Версия отработана. Живите спокойно.
– О каком спокойствии вы говорите?!
– И, кстати, Безруков пришел в себя.
– Неужели? – оживилась Татьяна Ивановна. – Вот это хорошая новость! Он что-нибудь рассказал?
– Пока говорить не может. Но прогноз неплохой. Жить точно будет.
– Спасибо, порадовали.
– Теперь и вы меня порадуйте, – следователь протянул руку. – Давайте ключи.
Песня удивилась.
– Какие ключи?
– От потайной библиотечной двери, – подключилась Дайнека. – У винтовой лестницы. Вы обещали.
– А ну-ка марш отсюда! – Галуздин сердито посмотрел на нее.
Директриса посетовала:
– К сожалению, ничем порадовать не могу. Ключ исчез. Висел на щитке у охранника и вдруг куда-то пропал.
– Плохо! – сказал Галуздин и посмотрел на Дайнеку: – Чего вам еще?
– Могу идти? – спросила Татьяна Ивановна.
– Идите.
Когда директриса удалилась, Дайнека подошла поближе. Вместе с ней приблизился Тишотка. Галуздин посмотрел на него, потом на нее:
– Ну?
– У меня много всего, – предупредила Дайнека.
– Давайте все по порядку.
– Во-первых, Лукерья Семеновна Темьянова перед гибелью Ветрякова видела во дворе цыган.
– Она готова дать показания?
– Я спросила, она сказала, что да.
– Сегодня же к ней зайду. Что еще?
– Я только что подслушала разговор.
– Кто с кем говорил?
– Завхоз Канторович с тремя цыганами. Их имена – Шандор, Буша, Баро.
– Звучит, как донесение. Расскажите подробнее.
– Они стояли у беседки, недалеко от спального корпуса. От завхоза требовали выполнить какой-то контракт. Они уже заплатили. Он хотел отказаться, но ему не оставили выбора.
Галуздин, кажется, не поверил:
– Вот как?
– Обещали убить, – подтвердила Дайнека.
– Да вы, я вижу, глубоко вклинились в тему, – заметил следователь. – Они видели вас?
